Что делать, когда кто-то умирает?

— Дело в том, что Милена умерла. Разбилась на автомобиле.

Мне представился еще один шанс объяснить, кто я, но я не воспользовалась им. И даже не поняла почему.

— О! — воскликнула я и неловко потерла щеку, не представляя, каким должно быть в эту минуту выражение моего лица. — Какой ужас… — Я чувствовала себя актрисой, произносящей реплики, не имеющие для нее никакого смысла.

— Это был кошмар. Она погибла вместе с каким-то мужчиной. О его существовании никто даже не догадывался.

— Такая молодая… — пробормотала я. Возможностей прояснить ситуацию оставалось все меньше, а когда Фрэнсис сообщила, что муж и приемные дети Милены держатся в меру своих сил, и я прониклась сочувствием, последний шанс объясниться оказался потерянным.

— Поэтому у нас такой беспорядок, — заключила Фрэнсис, обводя комнату взмахом руки.

— Вам, должно быть, нелегко пришлось, — заметила я. — Вы были близкими подругами?

— Поневоле сблизишься, работая в такой обстановке. — Она состроила гримасу. — Не знаю только, к худу это было или к добру. Она была не то чтобы… — Фрэнсис умолкла.

Интересно, что она имела в виду? Мне хотелось расспросить о том, каким человеком была Милена, но мне как ее подруге полагалось это знать. Поэтому я кивнула и добавила «да».

Дверь распахнулась, в комнату, чуть покачиваясь на шпильках, вошла Бет и внесла поднос с кофейником, двумя чашками и молочником. Направляясь к нам, она наступила на папку и споткнулась, попыталась удержать равновесие, но не избежала катастрофы. Кофейник ударился об пол и раскололся, обдав кофейной волной все вокруг, осколки чашек разлетелись по комнате.

— Гадство! — простонала с пола Бет.

— Ушиблась? — спросила ничуть не удивленная Фрэнсис.

— Извините. — Бет с трудом поднялась на ноги.

— Давайте я помогу прибраться, — предложила я.

— Не смешите, — сказала Фрэнсис.

Я подала Бет руку:

— Пойдемте, покажете мне, где у вас тряпки и прочее.

— Вы правда хотите помочь? Вот спасибо.

Мы поднялись в кухню, а когда вернулись, вооруженные бумажными полотенцами и мусорным мешком, Фрэнсис решительно возражала кому-то по телефону. Наконец она отключилась, подняла очки на лоб и потерла глаза.

— Рабочие неурядицы? — Я накрыла молочные и кофейные лужи бумажными полотенцами и принялась собирать в мусорный мешок осколки стекла и фарфора.

Бет суетилась рядом.

— Что мне сейчас нужно, — ответила Фрэнсис, — так это остановить весь мир на недельку, пока я не разберусь с делами и не наведу в своей жизни хоть какое-нибудь подобие порядка. Милена, да будет земля ей пухом, организованностью не отличалась. Я то и дело обнаруживаю, что она выполняла заказы, но пренебрегала отчетностью. По крайней мере, — она обвела взглядом комнату, — не оставляла никакой документации, на которую я могла бы ссылаться. — Некоторое время она наблюдала, как я сгребаю пропитавшиеся влагой полотенца и бросаю их в мешок. — Не стоило вам браться за это дело.

— Мне нравится наводить порядок, — объяснила я. — Может быть, вам нанять помощников? Хотя бы на время.

— Я и так работаю без продыха, — проворчала Бет.

— Я тебя ни о чем и не прошу, — возразила Фрэнсис.

Я подобрала с пола несколько разрозненных документов.

— А с ними что делать?

— Ничего. Вы и так сделали больше чем достаточно.

— Я могу сложить их в стопки, если хотите. У меня неплохо получается раскладывать все по местам.

— Мне неловко обращаться к вам с такой просьбой.

— Это не вы обращаетесь, а я сама предлагаю. Мне сейчас все равно больше нечем заняться. Я… — поколебавшись, я закончила: — …как раз ищу новую работу.

— Так вы согласны? — На миг мне показалось, что она сейчас расплачется или бросится обнимать меня.

— Помогу убрать здесь, только и всего.

Бет изображала бурную деятельность, но в основном работали мы с Фрэнсис: разбирали договоры с владельцами помещений и банкетными компаниями, к услугам которых прибегали хозяйки «Тусовщиков», планы предстоящих мероприятий, предложения по ценам. О личной жизни Милены я по-прежнему ничего не знала, хотя кое-где на бумагах видела ее неразборчивую подпись.

Бет сварила кофе в другом кофейнике и по одной принесла чашки в комнату. К собственному удивлению, я ощущала странную умиротворенность, несмотря на то что выдала себя за подругу Милены. Оказалось, приятно ради разнообразия помочь кому-нибудь, вместо того чтобы смотреть, как пытаются помочь тебе.

Когда пришло время прощаться, Фрэнсис со смущением, надеждой и отчаянием спросила, не могла бы я заглянуть к ним еще раз. Я пообещала приехать на следующий день.

— Отлично! — просияла Фрэнсис. — Господи, какая удача! Вы моя спасительница. Я уже была на грани… подождите, я ведь даже вашего имени не знаю!

Не моргнув глазом я ответила:

— Гвен. Гвен Эббот.

Глава 4

Сразу по возвращении домой я попыталась отыскать фамилию Гвен в телефонном справочнике. Там ее не оказалось — вероятно, потому, что Гвен преподает математику в средней школе. Окажись ее фамилия в справочнике, ее замучили бы звонками: что задано на завтра? Почему мой ребенок провалился на экзамене?