Что день грядущий нам готовил?

Если информацию и впрямь возможно поглощать, из этого, вероятно, следует, что память о полученном опыте сохраняется в белковых структурах — скорее всего, в молекулах рибонуклеиновых кислот (РНК), которые вместе с ДНК поддерживают генетические функции клетки. Взяв на вооружение эту общую гипотезу, многие стали пытаться выделить конкретное химическое соединение — «носителя памяти» (включающей, как надеялись иные, воспоминания о школьных уроках, скажем, арифметики или французского).

Раз память создается таким путем, предположили другие ученые, то аналогичным образом можно ее и удалить. Перевернув методику мичиганского эксперимента, они скормили необученным червям «знаек», предварительно обработанных препаратом, который разрушает молекулы РНК. На сей раз «умственная» пища не добавила планариям ни капли умелости.

Нескольким исследователям удалось частично повторить результаты тех опытов, но полностью эксперимент с трофической передачей памяти (или знаний) не был воспроизведен и подтвержден ни в одной лаборатории, что по научным нормам обязательно для установления истинности любой гипотезы. Однако это не остановило поиски.

Уже знакомый нам энтузиаст крионического замораживания людей Роберт Эттингер горячо поддержал идею в надежде, что когда-нибудь можно будет воссоздать личность умершего, просто «считав» химический код воспоминаний, записанный в любой клетке его тела. Единственный микроскопический кусочек плоти поможет восстановить все, что происходило с человеком в течение его жизни, включая даже интимные пристрастия и прихоти. Такая возможность несказанно порадовала бы историков, жаждущих раскрыть, например, тайны Наполеона.

Другие предсказывали далеко идущие последствия в случае, если память и знание действительно окажутся связаны с белковыми молекулами. В шестидесятые годы ученый и популяризатор науки Гордон Рэттрей Тейлор сомневался, что высшие формы информации могут хорошо сохраниться в желудочно-кишечном тракте (следовательно, вряд ли человеку когда-нибудь удастся «съесть порцию ума»), но в то же время не исключал вариант хирургической пересадки предполагаемых носителей. В альтернативном мире знаний классную комнату заменит операционная. И спортивные состязания станут не нужны — любой человек в мало-мальски приличной физической форме запросто овладеет, скажем, знаменитым броском Коби Брайанта[30] и выиграет финальный матч в чемпионате Национальной баскетбольной ассоциации.

Нейрохирург Уайлдер Пенфилд совершенно иначе представлял себе механизм сохранения памяти, но и он не чуждался столь же фантастических допущений. Оперируя больных в 1940–1950-е годы, доктор не раз замечал: если пациент находился в сознании, получив только местную анестезию, то прикосновения инструментов к некоторым участкам его мозга вызывали спонтанные воспоминания из прошлого. Эти впечатления, по словам Пенфилда, были очень ярки, они включали не только образы, но и все звуки, и даже запахи. Так что роль «чердака», где пылятся архивы прожитого, хирург приписал не внутриклеточной лентовидной структуре, но целым областям мозга. И если научиться стимулировать электротоком определенные группы его клеток, то, как писал в 1967 году Пенфилд, в будущем столетии «продвинутая технология воспроизведения памяти не оставит камня на камне от замшелых истин, что, мол, „жизнь дается лишь однажды“». Девяностолетний обитатель дома престарелых сможет «сбежать на каникулы», чтобы пережить еще раз свой первый поцелуй или даже устроить себе медовый месяц — воскрешение того, бесконечно далекого…

Большинство ученых сильно сомневались в возможности выделить определенные биополимеры или локализовать области мозга, в которых якобы консервируется жизненный опыт. Особенно их раздражали утверждения, будто информацию, навыки или умения когда-нибудь удастся расфасовать по дозам, словно лекарство для приема внутрь. Но даже многие скептики благосклонно оценили вероятность некоего мозгового форсажа, помогающего быстрее и эффективнее овладевать знаниями.

Хотя «философский камень», хранитель мудрости, так и не обнаружился ни в одной из ипостасей, инъекции РНК не раз помогали лабораторным крысам быстрей пробежать через лабиринт; в отдельных экспериментах результаты у подопытных животных выросли четырехкратно по сравнению с контрольной группой. В другой серии опытов исследователи проанализировали химический состав мозговой ткани, взятой у натренированных особей, и обнаружили там повышенную концентрацию некоторых соединений. Это привело иных ученых к выводу, что инъекция правильно составленного препарата могла бы добавить с десяток баллов к «интеллектуальному коэффициенту» человека (правда, возможная устойчивость такого эффекта вызвала нескончаемые споры).

Полвека назад французский биолог Жан Ростан полагал, что в наше время эти вещества уже будут выделены и произведены: «Как сейчас диабетики вкалывают себе по утрам дозу инсулина, чтобы отрегулировать уровень сахара в крови, так в будущем люди, возможно, начнут принимать те или иные лекарства для улучшения умственных способностей».