Что, если мы останемся

Эммет вцепился пальцами в ремень безопасности. Папа повернул джип к въезду. Треснувший асфальт, открытый шлагбаум, выцветший указатель. Абсурдное повторение дня, когда я отвозила Эммета домой.

Эммет усмехнулся. Беспомощный, растерянный смешок.

– Это какая-то шутка? – Его взгляд обратился сначала на папу, а потом на меня. Темные глаза Эммета скользили по моему лицу. Он словно искал подтверждения тому, что мы его разыгрываем.

Я не могла пошевельнуться. Не могла вымолвить ни слова. Разучилась дышать.

– Я не знал, что тебе знакома эта местность. – Папа припарковался, а потом посмотрел на Эммета. – Такие проекты – самые сложные. Если бы я мог, то, конечно, не стал бы отнимать у людей, которые и так живут на грани нищеты, последнее, что у них осталось, – их дом. Через три недели сюда приедут первые экскаваторы, а люди, скорее всего, еще не догадываются о том, что их ждет. Этим семьям придется нелегко, но участок принадлежит городу. Покупатель приобрел землю просто по смешной цене, городская администрация, очевидно, просто хочет поскорее избавиться от проблемного района. «Окдейл-Эстейтс», без сомнений, улучшит имидж всего муниципалитета.

– Замолчи! – Папа и Эммет вздрогнули, услышав, с каким отчаянием я прокаркала эти слова. – Папа, прекрати, ты не понимаешь!

Папа развернулся и посмотрел на меня словно на сумасшедшую.

Дыши. Гиллз, дыши, черт возьми!

Именно Коузи Гров… Этого не может быть.

– Эмбер? – обратился ко мне папа, но я не отреагировала.

Тишину пронзил металлический звук ремня безопасности Эммета.

– Я здесь вырос, – бесстрастно произнес он. В его голосе не было ужаса, ярости. Только бесконечная пустота. – Я родился в одной из этих семей.

Папа побледнел:

– Я… Мне очень…

– Нет, – перебил его Эммет. Он сохранял удивительное спокойствие. – Это мне очень жаль. Но я ухожу. Я не знал… – с этими словами Эммет открыл дверь. Я суетливо схватилась за ремень безопасности и наконец-то смогла его отстегнуть. Эммет вышел из машины. Он бросил на меня взгляд и развернулся.

Дверь захлопнулась. Пару ужасных секунд я просто сидела без движения, а затем бросилась прочь из машины. Колени подкашивались, пока я бежала сквозь невыносимую жару.

– Эммет!

Он не реагировал на мои выкрики, и я почувствовала, как внутри меня растет паника. Лишь когда я наконец-то его догнала, Эммет остановился и повернулся ко мне.

– Эммет, – произнесла я одними губами, почти беззвучно, вцепившись ему в руку. Мне так много нужно было ему сказать. Что я ни о чем не знала. Что я бы никогда не стала просить его о помощи, если бы знала все с самого начала.

Эммет просто смотрел на меня, пустым взглядом. Я еще никогда не видела такой пустоты в его глазах. Будто кто-то погасил в них весь свет. И это была я.

– Прекрати. – Он отдернул руку. – Просто остановись. Ты делаешь все только хуже.

Его фигура начала расплываться перед глазами, и я презирала себя за то, что сейчас стояла перед ним и просто ревела.

– Пожалуйста, Эммет, выслушай меня! Я не знала!..

– Ты мне сейчас на полном серьезе втираешь, что ничего не знала? – Эммет смерил меня уничижительным взглядом. Возможно, мне было бы легче, если бы он хотя бы на меня наорал. Но он оставался спокойным. Таким спокойным, что мне стало страшно.

– Я не знала, я правда не знала, что…

– Так ты поэтому была в таком шоке, когда впервые меня подвезла? – усмехнулся Эммет. – Я тогда подумал, что ты просто никогда не задумывалась о том, что люди могут жить в таких условиях, а оно вон как…

– Нет!!! – Все как-то неправильно. Это он должен на меня сейчас кричать. Не наоборот. Я это понимала, но ничего не могла с собой поделать. – Нет, все совсем не так…

Эммет презрительно фыркнул. Он мне не верил.

– Пожалуйста, – взмолилась я, чувствуя, как по щекам текут слезы.

– И как ты можешь говорить мне это, прямо глядя в глаза? – спросил Эммет. – Как ты могла использовать меня, чтобы нарисовать твои чертежи? – Голос Эммета надломился, как будто он только что осознал, что все это значит. – Коузи Гров превратится в гребаный «Окдейл-Эстейтс».

Каждое его слово – словно новая пощечина. Я затаила дыхание и стояла молча. Я должна выслушать все до конца, потому что я это заслужила.

– Твой отец прав. Этим голодранцам еще никто не сообщил, что через три недели их дома сровняют с землей. Чтобы построить тупые особняки для таких же людей, как вы, – в его темных глазах сверкала ярость. – Если не возражаешь, я пойду домой, чтобы помочь семье собрать вещи.

– Но я не хотела, я…

На его губах появилась ироничная улыбка. В глазах Эммета была видна такая горечь и боль, что мне стало плохо.

– Ты бы хоть предупредила, чтобы у меня было время найти решение. – Эммет смотрел на меня так враждебно, что у меня подкосились ноги.

– Я не хотела, – прошептала я.

Этого недостаточно. Исправить ситуацию не сможет уже ничто. Ни одно слово на свете. Я поняла это по тому, как посуровело лицо Эммета.