Что, если мы останемся

– Так ты не покидал наших широт?

– Погоди, мы должны быть как раз на одной широте с Парижем, верно? Нужно проверить. – Он потянулся за мобильным телефоном, а я в очередной раз закатила глаза. А может, стоило просто улыбнуться.

– Ты знаешь, что я имею в виду…

– Так и есть! – Эммет пристально разглядывал карту. – Один в один! – Он снова посмотрел на меня. – И да, я никогда не покидал континента. – Он продолжал улыбаться, но его глаза рассказывали другую историю. – Честно говоря, нигде дальше Западного побережья и не был. Кроме Штатов, разве что. Как-то не приходилось. – Он замолчал и пожал плечами.

– Ох. – Я не знала, что сказать. То, с каким пренебрежением я только что высказывалась о Париже, внезапно показалось мне бестактным. – Жаль, конечно.

– Но когда-нибудь… – Эммет снова включил свою улыбку на тысячу ватт. Я вдруг поняла, что она не всегда настоящая. Это поразило меня словно громом. Не знаю почему, но в эти секунды я решила рассказать ему все, что знала о Париже и Европе. Не хвастаясь тем, сколько я видела. А только лишь, чтобы помочь ему в этом проекте, чем только могу. Чтобы он получил высшую оценку, отличный диплом и лучшую должность архитектора в будущем. Я не знала никого другого, кто бы заслуживал этого больше.

Глава 14

– Погоди… Вернись-ка назад! Да, вот сюда. – Эммет слегка сощурился. Он сосредоточенно смотрел на фотографии на моем ноуте.

– А я все равно за то, чтобы не выбиваться из исторической стилистики квартала. – Леа скептически взглянула на Эммета. – Не будет ли такой пуристический дизайн слишком контрастировать со старинными зданиями?

– Согласен, – сказал Адам. – Ты же знаешь, с каким трепетом профессор Гиллз относится к европейской архитектуре. Он не будет в восторге от наших модерновых идей.

– Дело не в том, что нравится профессору Гиллзу, а в том, чего не хватает городу. – Эммет помолчал. Потом вскользь посмотрел на меня. – Ничего не имею против пристрастий твоего отца.

Я усмехнулась и кивнула в знак согласия.

– Я действительно думаю, что в этом проекте важно предложить не то, что ему понравится, а то, что его удивит.

– То есть что-то такое футуристическое? Не знаю, не знаю. Это совершенно не вяжется с моими представлениями о Париже.

– Париж – это гораздо больше, чем ар-деко и пышные фасады, – произнесла я. В ответ на меня уставились три пары глаз, и мне подумалось, что это были первые слова с тех пор, как мы начали собираться в рабочей комнате после семинаров. Я смущенно откашлялась.

– Правда? – Адам критически меня разглядывал.

– В последние десятилетия Париж перестал быть тем Парижем, который живет в наших представлениях. С точки зрения архитектуры там столько всего появилось за пределами Латинского квартала и исторической части. Взять хотя бы современные сооружения на этих ходулях…

– Пилонах, – вставил Эммет. Я посмотрела на него, и он слегка закусил губу. – Эти ходули, их так называют.

– Да? – Я проглотила комок в горле.

– Не важно, прости. Не хотел тебя перебивать.

Я замешкалась, почувствовав на себе заинтересованные взгляды.

– О’кей, о’кей, – вмешался Адам. – Но современные здания типа нашего абсолютно не подходят для Парижа. Или они уже делали что-то в этом роде?

– Делали. – Здесь я кивнула. – Взгляните на недавно возведенный квартал Клиши-Батиньоль. Много стекла, струящиеся фасады. Очень чувствуется влияние азиатских архитекторов. В таком городском пейзаже со стеклянными высотками есть что-то от ванкуверизма.

– Но разве не было где-то прописано, что высота зданий в Париже ограничивается тридцатью семью метрами?

Я снова кивнула.

– Раньше так и было, но со временем от этой нормы стали отходить, чтобы строить больше доступного жилья.

Эммет щелкал по клавишам, вводя в поиск изображений название квартала. Найдя, стал просматривать фотографии жилых корпусов, они ему определенно нравились.

– Или, например, La Seine Musicale

– целый культурный комплекс на небольшом острове посреди Сены. Думаю, своим появлением это здание обязано как раз парижскому архитектурному традиционализму. Оно будто прилетело с другой планеты и приземлилось в сердце старого города.

– Но при этом не выглядит как инопланетное существо, – проговорил Эммет, открывая фотографии. – Наоборот, вписывается в естественное течение реки.

– Видите центральную часть в виде стеклянного шара? В ней располагается Auditorium – концертный зал более чем на тысячу мест.

– С ума сойти. – Эммет, словно загипнотизированный, смотрел на экран. У меня засосало под ложечкой при мысли о том, что я предложила что-то толковое.

– Это все, конечно, хорошо и красиво. – Леа подперла рукой подбородок. – Но мы не собираемся строить концертный зал.

– Этого никто и не предлагал, – сказал Адам.

– А что тогда? Очередной пафосный музей? Кто будет в него ходить? Состоятельные люди да туристы. Это не наш профиль.

– Ты права, – пробормотал Эммет и снова отвернулся. – Эмбер, ты была там, ты видела, что есть в городе, а чего в нем нет. Думаю, будет неплохо, если мы внесем свой вклад в социальное смешение. Если сможем придумать что-то красивое и осмысленное.