Что губит королев

Современник писал по этому поводу: «Была ли София-Доротея виновна или нет, не имело значения для ганноверского дома. Они вытянули с нее все, что можно было получить; она родила детей для обеспечения престолонаследия; они прикарманили ее деньги и наследство, на том и конец». Ему вторил английский посланник: «София-Доротея принесла им 50 000 крон посредством продажи ее земель, вдобавок драгоценности, которые они у нее отобрали, а теперь отделались от нее, затрачивая около 800 фунтов, подобно небольшим годовым процентам».

Когда 7 января 1695 года появилось в печати постановление суда о разводе, там не было ни слова о супружеской неверности. Основанием послужило «самовольное оставление супруга и детей». Дело в том, что наличие адюльтерной связи в семье могло помешать Эрнсту-Августу в подтверждении его прав как курфюрста. Многие считали это решение необоснованным и полагали, что принцесса должна воззвать о помощи к императору Священной Римской империи, тогда Леопольду I Габсбургу. Но София-Доротея была лишена этой возможности. Она не имела влиятельных друзей, а письма ее просматривались.

Замок Альден, небольшое строение из красного камня, располагался на берегах реки Аллер, в самой обездоленной части Люнебургского герцогства. Как и полагалось, сооружение с таким гордым названием было окружено крепостным рвом с перекинутым через него подъемным мостом. Никогда не просыхавшая земля в округе наполовину состояла из гравия, и на ней невозможно было возделывать ничего, кроме гречихи, приносящей скудный урожай. В небольшой деревеньке рядом с замком проживали грубые и неотесанные крестьяне, часть которых работала в соляных шахтах – труд, отнюдь не способствовавший смягчению диких местных нравов.

В замке принцессу разместили в двух комнатах с простым дощатым полом, с парой окон в каждой. Обширную столовую узница была вынуждена разделять с офицерами и прислугой. По воскресеньям в сопровождении стражи она посещала службу в деревенской церкви, а с июля 1695 года получила дозволение на ежедневную получасовую прогулку в саду. Позднее ей разрешили выезжать в карете, но только по предписанному маршруту длиной примерно 2 километра. При хорошей погоде София-Доротея нередко часами колесила туда-сюда в открытом ландо, с отчаянием взирая на один и тот же пейзаж: низко нависшие облака, бесконечная равнина, наводящая уныние своей опустошенностью и бесцветностью. Здесь не было ни зарослей можжевельника или вереска, ни валунов, как на севере княжества. Серая стоячая вода в ложбинах, кучки гравия, редкие пучки пожелтевшей травы, где-то на самом горизонте – лесок хилых сосен с искривленными стволиками.

Бывшая принцесса имела свой штат: две придворные дамы, два кавалера, две камер-фрау, два пажа, двенадцать служанок, три повара, один пекарь и гофмейстер. Естественно, отбирались они по принципу преданности ганноверскому двору, куда и доносили обо всем, происходящем в Альденбурге. В качестве хозяйки замка Альден вместе с деревней и окрестностями, ей со временем разрешили принимать деревенское начальство и дворян из округи. После того, как утихла первая боль, София-Доротея занялась помощью деревенским бедным и поддержкой тамошней школы.

Тем временем семья фон Кнезебек не оставляла попыток освободить фрейлину принцессы, Элеонору. Она томилась в одиночном заключении в небольшой камере замка Шарцфельс, так называемом «княжеском кабинете», причем надзирательница посещала ее лишь один раз в день. Отчаявшись добиться проведения законного судебного процесса, родные женщины решились на кардинальные меры. Сценарий состоявшегося побега поистине достоин приключенческого романа.

Семья наняла кровельщика из Херцберга Ханса-Файта Ренча, который предварительно закупил на рынке большое количество веревок из пеньки. Под покровом ночи 5 ноября 1697 года он взобрался по отвесной стене скалы, на которой в лучших феодальных традициях был построен замок, перелез через каменную ограду и проник на чердак. На длинном чердаке он нашел место, под которым располагалось помещение заключенной и проломил потолок. Отверстие получилось небольшим, но Ренч ухитрился вытащить через него Элеонору на веревке и пустился в обратный путь. Естественно, немолодая женщина тех времен, да еще просидевшая в заключении без движения 3 года, не была приспособлена к подобным упражнениям, поэтому кровельщику пришлось буквально взвалить ее на себя. Далее он привязал узницу к себе и спустился с ней по веревке со стены вниз, с высоты около 20 метров. Внизу их уже ожидал муж сестры Элеоноры, господин Меч, с верховыми лошадьми и четырьмя сопровождающими. Они отъехали на некоторое расстояние к месту, где стоял экипаж, и вскоре весь отряд уже находился в безопасности в герцогстве Вольфенбюттельском.

Побег заключенной обнаружился лишь в обеденное время. Впоследствии местные жители припоминали, как кровельщик еще в октябре брякнул как-то вечерком в местной пивной:

– В этом месяце птичка упорхнет из Шарцфельса.