Что и как знают Пророки. Что должны знать о Пророчествах мы.

Артур Кларк начал увлекаться научной фантастикой еще в детстве. В 1945 г. А.Кларк опубликовал статью под названием «Космические ретрансляторы», в которой высказал пророческую идею об использовании искусственных спутников Земли в радио– и телевизионных передачах. Тогда на статью А.Кларка не обратили внимания, считая ее фантазией писателя. А спустя восемнадцать лет институт Франклина присудил ему золотую медаль за разработку идеи космической связи. В 1947 г. Кларк написал первый рассказ о посадке на Луну, предсказав ее географические характеристики и посещение ее человеком.

Айзек Азимов поведал миру о проездном билете в виде кредитной пластиковой карты, саморазогревающихся консервах, атомных часах. В широко известном романе Рея Бредбери «451° по Фаренгейту» присутствует дверной замок, открываемый с помощью отпечатков пальцев хозяина, ушной приемник, компактный плеер.

Описываемый в книгах Роберта Хайнлайна мир настолько близок нашему, что трудно представить, что эти книги были написаны десятилетия назад. Фантаст предугадал появление микроволновой печи, карманного мобильного телефона, водяного матраса, поисковых систем в Интернете.

Перед эпохой виртуальной реальности и появления компьютеров писатели также сделали множество пророческих предсказаний. В книге Джона Бранера «Оседлавший волну шока», которая вышла в 1975 году, впервые появилось такое понятие как «червь» – компьютерный вирус. Кроме этого, фантасты предвидели и другие вещи, например – появление хакеров, автоматическая рассылка компьютерными программами спама, электронные книги.

После таких невероятных историй, возникает вопрос – кем же в действительности являются фантасты – предсказателями, обладающими хорошим литературным языком и способными писать книги, просто удачливыми писателями, которые смогли случайно попасть в точку или же пророками?

г) Муза и писатель-писец. Выполняя обещание-анонс: использовать в анализе только современную фактуру, автор «выводит за скобки» сотни описаний прошлых времён «Музы за спиной», «Пегаса под окном» и т.п. признаний-исповедей о том, кто – подлинный автор того или иного опуса. Телеграфно цитирую фрагменты интервью-откровений современных писателей.

29.11.2006г., Ольга Славникова (вошедшая в шорт-лист премии «Большая книга, с романом «2017»):

Вопрос: В романе описана революционная ситуация, сложившаяся в стране в год 100-летия Октября. Не подстрекаете ли вы к революции? Ведь какой писатель показывает жизнь, такой она и бывает. Например, раньше нашу милицию изображали героически, и в неё шли чистые, совестливые романтики. А теперь пишут и показывают «ментов», и милицейские ряды пополняют «оборотни в погонах».

Ответ: Когда пишешь роман, ощущаешь, что кто-то говорит тебе, что писать

. Есть какая-то мистическая составляющая. Да, из большой литературы исчезло романтическое восприятие жизни. Можно ли его вернуть? Видимо, для этого нужно пройти какой-то путь…

Примерно тогда же, на вопрос «О чём будет Ваш новый роман?» Л.Улицкая ответила: «Не знаю. Роман меня сам напишет!»…

25.1.2009г. Дмитрий Горбатов:

«Гениальный поэт – тот, у кого механизм творческого самоконтроля интуитивно отключается в Момент Истины. Он определённо чувствует: ему кто-то «диктует» – и он не в силах противостоять этому изнурительному Диктату (который

всегда некстати).

Диктат свыше – условие необходимое, но не достаточное: графоманы вполне искренне испытывают те же самые субъективные ощущения, однако гениальными поэтами не становятся. Второе условие, делающее необходимое достаточным, – внутреннее ощущение читателя стихов, который внезапно оказывается в том же самом необъяснимом состоянии, что и поэт, «сочинивший» их.

Счастье – когда это просто грамотный читатель: данное ему ощущение ни с чем не сравнимо по своей полноте и особости. Несчастье – когда это профессиональный критик: данное ему ощущение (точь-в-точь то самое) не объективируется и ни в какие внятные слова принципиально не облекается. Норма – когда данное ощущение ясно и безошибочно фиксируется как событие культуры. И поэтом, и критиком, и читателем

. Хотя бы одним читателем – но по-настоящему: так, чтобы этот единственный читатель осознавал своё внутреннее ощущение поэтической истины как несомненное и подлинное. И не важно, что другой читатель скажет:

– А я ничего такого в этих стихах не чувствую.

Тогда первый ответит:

– А я чувствую.

Поэт же, подслушавший их беседу, ответит обоим:

– И не дай вам бог почувствовать то, что чувствовал я…