Что осталось после нее

Он показал книжечку, посветив фонарем на обложку. Свет отразился от зеленой кожи с королевскими лилиями и заиграл на лаковом черном корешке. Это же дневник Клары!

Иззи выхватила его у Итана.

— Откуда он у тебя? — воскликнула она. — Зачем ты его взял?

— Успокойся, — ответил он. — Подумаешь, позаимствовал на пару дней.

— Какое ты имел право? — зашипела она.

Итан насупился.

— Я заметил, что ты читала этот дневник. К тому же, эта сумасшедшая давно умерла…

— Не важно! Зря ты это сделал!

— Ты так на него смотрела… Я видел, как ты на него смотришь, и подумал, что ты хочешь его прочитать.

— Ты представляешь, что начнется, если кто-нибудь узнает, что ты взял дневник? Это же государственная собственность! — Иззи сама не понимала, что ее так разозлило.

— Господи! — с недоуменным видом ответил он. — Да что с тобой? Я верну его на место, когда ты прочитаешь. Когда мы снова пойдем на склад в субботу, я положу его в чемодан. Подумаешь! Это фигня. Никто не узнает, что я его брал.

Иззи протянула ему дневник.

— Забирай.

— Ладно, — согласился он, пожав плечами. — Заберу. Ну извини, что побеспокоил. — Он взял дневник и пошел прочь. — До встречи!

Она заскрежетала зубами. Он прав. Ей страшно хотелось прочитать дневник Клары. Но так нельзя. Если кто-то узнает, что дневник у нее, ей грозят большие неприятности. С другой стороны, второго шанса не будет.

— Подожди, — окликнула она Итана.

Он с улыбкой обернулся.

— Передумала?

— Возможно.

Он прислонился к гаражу и протянул ей дневник.

— Знаешь, говорят, там есть привидения, — сказал он.

Она удивленно вскинула брови.

— Где?

— В Уилларде.

Иззи бросила взгляд на дневник.

— А, понятно, — коротко ответила она, надеясь, что Итан не заметит, как ее передернуло от ужаса.

— Пару недель назад мои друзья решили там погулять и чуть в штаны не наложили от страха. Когда они вошли в женское отделение, кто-то царапнул одного по шее. Оба слышали в больнице какие-то стоны.

Иззи содрогнулась.

— Кошмар, — сказала она.

— А я думаю, это круто, — со смехом отреагировал Итан.

— Ты просто больной.

— Я пришел не только из-за дневника, — вдруг серьезно сказал он. — Я хотел извиниться за то, что помогал Шэннон приклеить… Ну эту штуку к твоему шкафчику. Ты правильно сказала — это подло и мерзко. Когда ты читала дневник на складе, я заметил, что ты плачешь и…

Иззи напряглась всем телом.

— Слушай, — сказала она, — сейчас у меня все нормально, и я не хочу ничего портить. Если Пег или Гарри узнают, что дневник у меня, они скорее всего меня выгонят.

— Прочитаешь на выходных, а в понедельник принесешь в школу. Я положу его обратно. Никто и не узнает, что он у тебя. Я обещаю.

Иззи вздохнула и погладила зеленую обложку. Все эти годы она мечтала узнать, что творилось в голове у матери, почему совершенно нормальный человек вдруг сошел с ума. Она не могла спросить у врачей, ведь они утверждали, что ее мать совершенно здорова. Но Иззи знала, что это не так. И вот сейчас, в эту самую минуту, она, возможно, держит в руках ответ на свой вопрос. Она хотела было спросить Итана, можно ли отдать ему дневник в классе, как вдруг ей в голову пришла новая мысль.

— А как же Шэннон? — поинтересовалась она. — Вряд ли она обрадуется, если узнает, что ты сюда приходил.

К ее удивлению, Итан ответил не сразу. Он положил руку на шею и долго молчал, опустив глаза. Наконец он мрачно посмотрел на Иззи.

— Не такая уж она плохая, — сказал он.

— Нет, такая, — возразила Иззи. — Сначала она сделала вид, будто хочет со мной дружить, а потом стала издеваться. Гадина!

— С другими людьми — может быть, но когда мы с ней наедине…

— А! — Иззи скрестила руки на груди. — Значит, тебе все равно, как она относится к другим людям. Главное, чтобы с тобой она была лапочкой.

— Нет, — ответил Итан, — не в этом дело. Мы начали встречаться в восьмом классе, и только в прошлом году она стала вести себя… как бы это сказать… по-другому. Знаешь, жизнь ее не баловала.

Иззи закатила глаза.

— Это не оправдание. Не знаю, что там у нее случилось, но она должна была стать лучше, а не хуже. Ненавижу, когда люди обвиняют в своих проблемах всех, кроме себя.

— Ее мать алкоголичка, а отец ушел из семьи.

— И что, значит, можно быть такой стервой? — не успела Иззи это сказать, как сразу пожалела об этом.

Итан вздохнул и ссутулился.

— Отец бил ее мать. Шэннон тоже доставалось. Когда ей было двенадцать, она вмешалась в драку. Ее увезли в больницу с сотрясением мозга. Еще он сломал ей руку. Но мать не сказала врачам правду. Она соврала: Шэннон, мол, спрыгнула с крыши, потому что полетать захотела.