Что осталось после нее

Медсестра Мэй покраснела и заскрежетала зубами. Клара застегнула кофту. Она решила, что будет послушно выполнять все приказы. Доктор Роуч пообещал, что они поговорят позже. Она поможет ему разобраться в том, что происходит. Он должен понять, что ее незачем держать взаперти. Клара вслед за медсестрой Мэй вышла из кабинета. Они пошагали через лобби Чапин-Холла до конца первого крыла здания. Санитар открыл им две железные двери и повел по коридору, в котором эхом отдавался скрип и лязг металла. Медсестра повела Клару по узкой лестнице вниз, в подвал, откуда они по короткому облицованному камнем коридору попали в столовую.

Цементные стены столовой были грязно-серыми и закоптелыми. Наверху и в углах помещения виднелись ошметки белой краски. Потертый синий пол был покрыт царапинами и круглыми выбоинами, словно кто-то колотил по нему молотком. В столовой воняло прокисшим молоком, капустой и жиром. Десятки женщин сидели и стояли у длинных столов, а сотрудники психбольницы прохаживались по периметру, наблюдая за тем, как они едят. Медсестра Тренч и две ее коллеги дежурили у дальней стены, следя за тем, чтобы пациентки не уходили из очереди. Все держали в руках подносы, на которые им с другой стороны длинного прилавка ставили еду. Клара увидела женщину с куклой и пациентку, которая все время раскачивалась на кровати. Куда бы она ни посмотрела, она видела лишь бессмысленные взгляды, опухшие веки и скошенные рты.

— Пора в солярий! — заорал санитар, обращаясь к сидящим за столом пациенткам. — Убираем за собой!

Пациентки стали собирать тарелки, но некоторые продолжали сидеть в оцепенении, пережевывая завтрак. Санитары стаскивали непонятливых со стульев и выдирали у них из рук столовые приборы. Одна попыталась взобраться на стол, наступив голой ступней на тарелку. Санитар прыгнул за ней и, проклиная все на свете, схватил ее за руку и потянул вниз. Наконец им удалось добиться того, чтобы все собрали посуду и вышли из помещения. Работницы столовой подняли забытые приборы и тарелки, а женщины из палаты Клары, шаркая ногами, побрели к столам с подносами в руках. Медсестра Мэй повела ее через комнату к медсестре Тренч.

— Она устроила беспорядок в кабинете доктора Роуча. — заявила она медсестре Тренч. — Он велел, чтобы ты прислала санитара.

— У меня нет на это времени, — с досадой ответила великанша. — Ты же старшая медсестра, вот сама этим и займись. Это твоя работа.

— Я выполняю указания врача, — заявила медсестра Мэй, гордо вскинув подбородок.

Она повернулась на каблуках, готовая уйти, но вдруг передумала.

— Ах да, еще кое-что, — медсестра показала на Клару пальцем. — Она сказала, что беременна, — громко объявила Мэй.

Глаза великанши округлились. Она убрала руки от груди и шагнула к Кларе, но было слишком поздно. С полдюжины пациенток побросали подносы и кинулись к Кларе: одна схватила ее за живот, вторая стала тянуть за волосы, третья завыла и вцепилась ей в лицо. Клара пригнулась и закрыла голову руками, чтобы защититься. Грязные пальцы лезли ей в рот и царапали щеки. Медсестра Тренч и санитары стали оттаскивать от нее пациенток, прикрикивая на них, чтобы они оставили ее в покое. Медсестра Мэй с довольной ухмылкой отошла назад, наблюдая за происходящим.

— А ну-ка успокойтесь! — заревела медсестра Тренч. — Возьмите подносы и садитесь за стол. Сейчас же, а не то отправлю вас в изолятор!

Большинство женщин повиновались. Одна с криком упала на пол, хватаясь за голову. Две санитарки подняли ее на ноги и потащили вон из столовой. Медсестра Тренч в бешенстве взглянула на Мэй.

— Я позабочусь о том, чтобы начальство узнало о твоей выходке, — пригрозила она ей.

Медсестра Мэй пожала плечами.

— Интересно, — протянула она, — а доктор Роуч в курсе, что пациентки совсем тебя не слушаются?

— Я проработала с ними пятнадцать лет, — процедила медсестра Тренч сквозь сжатые зубы. — И буду работать, когда тебя здесь уже не будет.

Мэй закатила глаза и с победоносным видом удалилась из столовой. Медсестра Тренч взяла Клару за руку и подвела к прилавку, чтобы она получила завтрак.

— Правда это или нет, — тихо сказала она ей, — такие вещи лучше держать в секрете. Не надо никому говорить, смысла в этом никакого. Врачам плевать, а другие больные разорвут тебя на кусочки.

Она оставила Клару в конце очереди и отошла. В дверь в дальнем конце помещения стали заходить новые пациентки. Клара взяла поднос, пытаясь отдышаться. Сердце громко стучало в груди. На подносе стояла тяжелая кружка с жидким чаем, рядом лежали четыре черносливины и засохший кусочек хлеба. Она отнесла поднос к столу и села на свободное место. Ее соседка вдруг схватила хлеб. Клара, сгорбившись, склонилась над едой и дрожащей рукой взяла кружку с чаем. У нее не было ни малейшего аппетита, но она должна есть ради ребенка. Она глотнула чай — едва теплый, отдающий мочой. И все же она его выпила. Чернослив был сухим и жестким. Клара чуть не поперхнулась, когда попыталась его проглотить.