Что такое искусство?

«Боги» жили в парках с глубокой древности, уже тогда превращая их в храмы или музеи. В разных концах мира неодинаково относятся к факту размещения скульптуры в природном окружении. Японские средневековые мастера устанавливали каменного Будду (слева) в парке императорской резиденции в Киото, как устанавливают образ бога в зеленом храме. Он и предстает с такой таинственной торжественностью, словно мы лицезреем саму Природу, обернувшуюся на мгновенье человеческим обликом. А в парках европейских скульптура смотрится «зрелищно», как во дворце. С придворным изяществом скользит «Артемида Версальская» (справа) среди кущ парка подмосковной дворцовой усадьбы XVIII века в Архангельском, будучи одним из многочисленных мраморных повторений греческой скульптуры IV века до н.э. И разве не дворцовое зрелище представлял собою парк Петергофа в XVIII веке (и ныне тоже!), судя по гравюре XVIII же века художника М. Махаева (стр. 198—199)? Вода, соединившись с архитектурой, шумит, плещет (см. текст, стр. 161). Гравюре не хватает лишь плоти реальности, столь ощутимой в петергофском фонтане «Данаида» (стр. 198, слева).

Урну с водой уронив, об утес ее дева разбила.

Дева печально сидит, праздный держа черепок.Чудо! не сякнет вода, изливаясь из урны разбитой; Дева, над вечной струей, вечно печальна сидит.(А. С. Пушкин)

На сей раз не скульптура даровала бессмертие какому-то имени, но, вдохновив поэта на музыкальные строки, сама обрела его. Из «Молочницы с разбитым кувшином» она превратилась в «Царскосельскую статую» (слева), а в ореоле имени Пушкина почти растворилось имя скульптора П. Соколова, создавшего ее в 1810 году.

Обычно парковые скульптуры, которых было так много в старину, — безымянны. И если их не ввели в главные аллеи, то живут они по законам природы, взаимно украшая друг друга. А природа в ответ — то распустит над ними прозрачнозеленые чертоги в теплые дни, а по первому холоду заботливо укутает в свои роскошные шубы (справа — декоративная скульптура из парка в усадьбе Кусково. XVIII в.).

Зураб Церетели. Декоративная скульптура плескательного бассейна в Адлере. Бетон, мозаика. СССР. XX в.

Современные художники любят природу такой, какая она есть, ее камни, деревья, ее богатейший животный мир. И все богатство природных форм скульптор пытается ввести в искусство, создавая для этого специальные новые техники или смешивая техники из разных видов искусства.

На однообразной равнине осушенных болот Адлера, пока еще с малой тенью от молодых саженцев, Зураб Церетели создал истинную сказку, приносящую радость не только детям. Плескательные бассейны, лабиринты коралловых скал или мозаичных картин-стел, скульптуры из сказок! Словно соседствует с удобными гостиницами мир фантазии, живущий по неписаным законам. Перед нами плескательный бассейн «Чудо-рыба». Для детей — это и впрямь «море-окиян», из которого выползают погреться на красивой отмели глыбы-рыбы и черепахи. Их полно на дне, и они видны сквозь прозрачную воду, будто живут в огромном аквариуме. Рыбы самых диковинных форм: длинные — короткие, высокие — низкие, широкие — узкие. Рыбы самой неожиданной окраски, ибо шершавое многоцветие их чешуи набрано из мозаики.

Церетели очень много работает в монументальной живописи (см. также стр. 84—85) и, обращаясь к пластике, использует любимую технику мозаики. Однако «одетые» в мозаичные панцири рыбы остаются все же скульптурой. Правда, много цветной, но скульптурой.

Генри Мур. «Лежащая фигура», созданная для дворика резиденции ЮНЕСКО в Париже; Англия. XX век.

Современные художники, действительно, любят Природу такой, какая она есть, с ее собственной, не зависимой от человека красотой. Современный художник словно забывает себя, пытаясь вникнуть в ее скрытую жизнь, выбирая для творчества в ее неисчерпаемом богатстве каждый свое. Скульпторы особенно любят камни — тот вечный материал их Искусства, который уже в седой древности породил первые образы первобытной силы. Сила-то и заключалась в отношении к камню. Не как к безжизненному материалу, из которого при желании и умении можно «скроить-вырубить» новое существо, но как к великой тайне Природы.

Наверное, об этом не мог не думать человек, живущий в Англии, где и поныне существует просторная многорядовая аллея, составленная в далеком прошлом из «процессии камней», похожих на шествие монахов в надвинутых капюшонах Мур много работает в камне, но так, словно выводит на свет скрывающуюся в нем душу. Если древние греки, высекая образ человека, забывали порой особенности камня, то Мур, наоборот, забывает особенности человека в поисках наилучшей формы для выражения силы камня. Поэтому в «Лежащей фигуре» следует не столько искать мужской или женский образ, сколько вообразить возможность ... пробуждения камня. Вот здесь, среди подстриженных кустов и травы, где все устроено, как по линейке.