Что такое «люблю»

– Мы сейчас, – сказал я, взял его за руку и потащил за сваленные в кучу декорации. Все суетились, шумели и не обращали на нас внимания. Рядом был только Курт, который храпел на скамейке. Ярик покрутил головой по сторонам, я тоже. Ани нигде не было – наверное, ушла переодеваться. Я уставился на друга.

– Ну?

– Ты был прав, – шмыгнул носом Ярик. – Запах – это очень важно.

– Конечно, – торопливо кивнул я.

– И вкус тоже. У нее клубничная помада! – всхлипнул Ярик. – Клубничная!!! Это было ужасно! Я думал, меня стошнит прямо на сцене!

– О горе мне… – промямлил во сне Курт. И я был с ним полностью согласен.

– Станиславские, – раздалось у нас над головами. Мы подскочили и уставились на Аллу Иванну. «Сейчас она нам устроит», – подумал я. Видимо, с карьерой помощника режиссера можно было попрощаться.

– В следующем учебном году чтобы с первого сентября у меня в театре были! – Алла Иванна взъерошила мне волосы и подняла палец. – Оба!

Мы переглянулись и круглыми глазами посмотрели на нее, но Алла Иванна уже стала будить Курта.

Мы отошли в сторону и чуть не налетели на Аню. Она была уже в джинсах и футболке, но все еще с прической Джульетты и красными ушами. Мы все помолчали.

– Ты хорошо сыграл, – сказала наконец Аня. – Молодец.

– Ты тоже, – выдавил Ярик.

Я покивал головой, как идиот.

Аня улыбнулась, повернулась и пошла в зал.

– И что? – спросил я, когда Ярик переоделся и аккуратно складывал костюм Ромео. – Прошла любовь, завяли помидоры?

– Ну, она классная, – протянул Ярик и тут же вздрогнул. – Но целоваться с ней я больше ни за что не буду!

Я попытался понять, расстраиваюсь я или, наоборот, радуюсь.

– Было весело, – хихикнул я.

– Правда, – улыбнулся Ярик. – Может, на скейтах?

Операция «Спасти лето»

– Ты должен уломать своих предков, – Ярик с горящими глазами примчался на математику. – Потому что я со своими уже все уладил!

У него даже кудряшки подрагивали от нетерпения и торчали во все стороны – почти как у меня челка, хотя я для этого таскал папин гель. В класс зашла Елена Сергеевна, наша математичка, и девчонки принялись многозначительно переглядываться и обсуждать ее платье.

В школе все только и говорили о том, как кто проведет лето, кто куда поедет и кто больше загорит. Половина учителей ходили с какими-то мутными глазами, вяло делали замечания и почти не грузили. Историчка – наша классная – собиралась в отпуск, рожать ребенка, и до нас ей уже не было никакого дела. Оставалась только годовая контрольная по математике. Елена Сергеевна говорила, что мы должны сосредоточиться, а сама приходила каждый день в новых платьях и на уроках выглядывала в окно, а в конце дня смотрелась в маленькое зеркальце и так спешила, что иногда забывала про домашку.

Директору, видимо, тоже не терпелось уйти на каникулы, потому что в школе уже начали делать ремонт. Из-за этого мы занимались математикой в бывшем кабинете химии. На месте Елены Сергеевны я бы сразу отказался от него и проводил уроки хоть в спортзале, в туалете или на улице.

– Мы рискуем Проклятием Подсобки! – многозначительно прошептал я, когда мы пришли на новое месте.

Ярик со священным ужасом покосился на маленькую дверь в углу. Каждый в школе знал о том, что в этой подсобке когда-то взорвался старшеклассник, который перепутал баночки во время опыта. Или это была старшеклассница, которая пыталась изобрести что-то там и превратилась в зомби… Или учительница, которая не выдержала своей тоскливой жизни и покончила с собой, а потом разложилась на химические элементы… В общем, версий было много, но все они сводились к одному правилу – каждый, кто зайдет в эту подсобку, подвергнется ужасному проклятию. Лично я бы туда и носа не сунул, даже за миллион долларов!

– Все это сказки для маленьких детей вроде тебя, Васечка, – закатывала глаза главная ботанша нашего класса Машка Чижикова, и приходилось стукать ее рюкзаком.

Машка была единственной, кто не болтал о каникулах. Она готовилась к контрольной и учила задания по всем предметам – чокнутая! У нас с Яриком планы на лето появились, когда мы узнали про скейт-лагерь. В тот день мы поехали в школу на скейтах, а после уроков пошли в парк. Тренировали всякие штуки, а потом сидели на поребрике и жадно пили колу, вырывая друг у друга из рук бутылку.

До профи нам, конечно, было еще далеко. Один парень творил совершенно сумасшедшие штуки – ему даже аплодировали стоя. Взрослые ребята подходили к нему и просили показать, как он делает трюки, а мы молча исходили слюнями в сторонке.

– Вот бы научил, а, – проскулил Ярик.

Я с досадой вздохнул. Мечтать не вредно!

– Давай сами попробуем повторить?

– Да ну… – неуверенно замялся Ярик.

Я прыгнул на доску, разогнался и попробовал выкрутить сальто так, как мне показалось, делал его тот парень. На какую-то долю секунды меня захлестнул восторг – получается!.. В следующий момент я с мерзким скрежетом ехал на животе по асфальту.

Первым, что я увидел, были выпученные глаза Ярика.

– Ну ты дал! Псих! – Он протянул мне руку, и я кое-как встал, корча жуткие гримасы.

– Живой? – раздался голос из-за спины.