Что такое «навсегда»

Сидя за кухонным столом, я уныло жевала овсянку с сыром и старалась не думать об этих мрачных перспективах, как вдруг мама повесила трубку, подошла и села напротив с чашкой кофе в руке.

– Думаю, нам стоит поговорить о вчерашнем вечере, – заявила она.

Я отложила ложку:

– Ну, давай.

– Я уже давала тебе понять…

Ее прервал телефонный звонок. Она встала, отодвинула стул и снова подошла к телефону:

– Дебора Куин… Да, замечательно! Да. Самое позднее – в половину четвертого. Спасибо большое, – она повесила трубку, сделала какие-то пометки в блокноте и вернулась за стол.

– Извини. – Она сделала глоток кофе. – Я уже давала тебе понять, что мне не нравятся некоторые перемены, произошедшие с тобой. А вчерашний вечер показал, что мои опасения не напрасны.

– Мама, – начала я, – ты не…

В этот момент из сумочки, лежащей на кухонном острове, раздалась пронзительная трель. Мама вытащила мобильный телефон и приложила его к уху.

– Дебора Куин. А, Мэрилин! Здравствуйте! Нет, ничуть не помешали. Дайте мне секундочку, я хочу глянуть на цифры!

Она встала и исчезла в кабинете, показав мне жестом, что разговор не закончен. Мне и без того было не по себе, а тут еще маму без конца отвлекали.

Когда она вернулась, я уже успела сполоснуть тарелку и поставить ее в посудомойку.

– Главное, что ты должна знать – я не хочу, чтобы ты общалась с этой компанией в свободное от работы время.

Возможно, дело было в том, что я устала, хотя было еще только раннее утро. Или в том, что мама постоянно отвлекалась. Но, как бы то ни было, мой ответ удивил нас обеих.

– Почему?

Одно-единственное слово, но это был настоящий бунт. Впервые в жизни я поставила под сомнение мамины слова, дала понять, что не согласна с ней.

Мама внимательно посмотрела на меня и медленно, чуть ли не по слогам, сказала:

– Мейси, этот мальчик попадал в полицию. Я не хочу, чтобы ты общалась…

Тут снова зазвонил телефон. Мама приподнялась было со стула, потом передумала. Раздалось еще несколько звонков, и телефон затих.

– Милая, пойми меня правильно, – усталым голосом произнесла она, – я знаю, что случается, когда кто-то попадает в дурную компанию. Мы уже проходили это с твоей сестрой.

– Так нечестно, я не сделала ничего плохого, – сказала я.

– Я и не наказываю тебя. Просто хочу предотвратить опасность.

Можно подумать, мы говорили о лесном пожаре или инфекционном заболевании. Я посмотрела в окно. Мокрая от росы трава переливалась под теплыми утренними лучами солнца.

– Ты должна понять, Мейси, – продолжала мама, – что выбор, который ты делаешь сейчас, и люди, которыми ты себя окружаешь, все это повлияет на твою жизнь, на твое будущее. Ты понимаешь, о чем я говорю?

На самом деле я понимала ее, как никогда раньше. Всего несколько недель дружбы с Кристи, и особенно с Уэсом, сделали меня другим человеком. Они помогли мне понять, что мир – не место для страха. Они действительно повлияли на меня, но это было не то влияние, которого боялась мама.

– Да, понимаю, – сказала я, желая объяснить ей, но она не дала мне договорить.

– Вот и хорошо, – телефон вновь зазвонил, – я рада, что мы поняли друг друга.

Она встала, подошла к телефону и сказала:

– Дебора Куин. Здравствуйте, Гарри. Да-да, я хотела услышать ваше мнение по поводу…

Ее голос затих в прихожей, а я осталась наедине со своими мыслями. С мамой мог поговорить любой – стоило лишь набрать номер и дождаться, пока она возьмет трубку, – но только не я.

Когда я вышла из дома, чтобы ехать на работу, то обнаружила, что мою машину подпер какой-то фургон, нагруженный складными стульями. Вернувшись в дом, я оторвала маму от очередного телефонного звонка, и мы вместе выяснили, что владелец фургона вместе с ключами скрылся в неизвестном направлении.

– Я отвезу тебя, – сказала мама, хватая свою сумку.

В тесных пространствах молчание становится еще невыносимее, – это мы с мамой выяснили, когда застряли в пробке и нас со всех сторон подперли другие страдальцы, стремящиеся добраться до своих рабочих мест. Кажется, мама даже не понимала, что я на нее сержусь. Пока мы не оказались в машине, я и сама этого не осознавала. Но сейчас моя злость росла с каждой минутой. Она отняла у меня папины вещи, память о нем. А теперь хочет отобрать друзей. Я должна бороться.

Несколько минут мы сидели молча, а потом она сказала:

– У тебя усталый вид, ты плохо спала?

На языке вертелось привычное «у меня все в порядке», но я подумала: у меня не все в порядке, и ответила:

– Да, мне приснился плохой сон.

За нами кто-то нетерпеливо посигналил.

– Правда? О чем? – спросила мама, и я ответила:

– Мне приснился папа.

Я видела, как она сжала руки на руле, так, что побелели кончики пальцев, но потом снова расслабилась. Наверное, не надо было этого говорить.

– Надо же! – сказала она, не отрывая взгляда от дороги.

Пробка начала рассасываться.

– Да, – медленно сказала я, – было ужасно. Он сидел за рулем, и…

– В твоей комнате, наверное, слишком жарко, – перебила меня мама и включила кондиционер. – И у тебя в постели куча одеял. Если жарко, всегда снятся кошмары.