Сталин нашел выход в проведении массовой превентивной чистки против всех слоев, в которых могли находиться потенциальные оппозиционеры. Создание предлога для такой чистки было облегчено Сталину тем, что общественная атмосфера уже была подготовлена целым рядом процессов против «вредителей» (дело Промпартии, дело Трудовой Крестьянской партии, дело Союзного бюро ЦК РСДРП, дело «Весна» против старых военных специалистов и т.д.). Для объяснения собственных ошибок и неудач искусственно раздувались масштабы вылазок классовых врагов. Чтобы оправдать расширение репрессий, был выдвинут и соответствующий теоретический тезис об обострении классовой борьбы по мере продвижения к социализму. Коллективизация, серьезно ударившая по интересам значительной части крестьянства, и озлобившая многих пострадавших в ходе раскулачивания, привела к тому, что мнимые предлоги для этих репрессий отчасти превратились в реальные.
Однако готовых предлогов, чтобы повернуть репрессии против массы своих соратников по партии, еще не имелось, и даже убийства С.М.Кирова оказалось недостаточно, ибо к нему невозможно было пристегнуть всех потенциальных противников. И тогда Сталин пошел на развязывание поистине всеобщей истерии по поиску «врагов народа», лиц, связанных с «врагами народа», не проявивших бдительность к «врагам народа», или недостаточно активно боровшихся с «врагами народа».
Чем шире развертывалась кампания доносительства и террора, чем больше вовлекалось жертв в ее орбиту, тем больше оказывалась оснований расширять круг вовлеченных. Обвинений во вредительстве или в антисоветской контрреволюционной деятельности оказалось для этого уже недостаточно, и в ход пошли «измена родине» и «террористическая деятельность». За исключением небольшого круга представителей верхушки партийно-государственного руководства (по отношению к которым Сталин персонально испытывал ревнивые опасения - отчасти небезосновательно), эта кампания не была направлена против конкретных личностей. Было необходимо создать атмосферу страха и всеобщей подозрительности, при которой самая мысль о каких-либо выступлениях против Сталина была бы парализована.
То, что при таком подходе жертвами «большого террора» стало множество искренних сторонников самого Сталина, нисколько его не волновало. Главное, что цель была достигнута. И, когда нарастающая волна доносов и арестов стала грозить развалу всей системе партийно-государственного управления, Сталин выступил в роли благодетеля, остановившего кровавые чистки, и поставил к стенке некоторых из тех, кто верно исполнял его руководящие указания по разоблачению «шпионов» и «убийц», взвалив на них ответственность за развязанный им самим террор.
Политическая цель была достигнута. Те факты, что в стране посеяно недоверие к руководителям и специалистам, что взаимная подозрительность, доносительство и сведение счетов получили широчайшее распространение, что кадры хозяйственников, инженерно-технических специалистов, военачальников, а также кадры разведки и контрразведки, выполнявшие действительную работу по защите СССР, в значительной степени обескровлены, были лишь «допустимыми издержками» политического успеха.
Период политических чисток и последовавшего за ними «большого террора» совпал со значительной эволюцией советского строя. Были ликвидированы основы существования остатков как капиталистических классов, так и мелкой буржуазии. Была создана современная крупная промышленность и в связи с этим резко выросла численность рабочего класса, технических специалистов и городского населения вообще. Была в общем ликвидирована неграмотность.
Быстрые и глубокие сдвиги в социальной структуре населения привели к широкому распространению явлений социальной маргинализации - множество людей было вырвано из привычной среды обитания, утратило прежние социальные ориентиры и с трудом осваивало новые. Это явление касалось не только миллионов крестьян, вырванных из деревни и пополнивших ряды городского рабочего класса. Аналогичные проблемы были и у быстро растущего слоя новых советских специалистов, многие из которых вступали на свой жизненный путь вне прямой связи со сложившимися старыми научными и техническими школами. Черты маргинальности были свойственны и молодой поросли советской бюрократии, внезапно, в ходе «большего террора», призванной занять освободившиеся посты, перепрыгивая сразу через несколько служебных ступенек. Стоит заметить, что практически все предперестроечное (брежневское) Политбюро ЦК КПСС состояло из таких выдвиженцев.
Эти социальные сдвиги облегчали бюрократической верхушке манипулирование населением, не приобретшим еще устойчивого классового положения и классового самосознания, и потому склонным ориентироваться на навязываемые «сверху» нормы, правила, и текущие политические установки.