В этой обстановке вполне можно было принимать «самую демократическую в мире конституцию» и объявлять социализм в СССР в основном построенным. При всем скептическом отношении к реальности провозглашаемых конституцией 1936 года прав и свобод, принятие нового основного закона имело и вполне практические последствия. Изменилась конструкция государственной власти в сторону движения от советской системы к парламентской. Высшим законодательным органом государственной власти стал не Съезд Советов, а Верховный Совет. Это изменение отодвинуло от участия (пусть уже практически декоративного) в деятельности высших органов государственной власти тех депутатов Советов, которые работали на местах и имели некоторую связь с рядовыми гражданами. Их заменили прямо избираемые депутаты Верховного Совета, многие из которых не имели никаких корней в системе местных Советов, и зависели только от организующей их избрание партийной верхушки.
Провозглашение социализма в основном построенным означало, что Сталин выписал сам себе индульгенцию за все грехи, совершенные в ходе социалистического строительства. Ведь все делалось ради победы социализма - не так ли? - а раз она достигнута, то победителей не судят. Сдвиги в социально-экономической системе СССР за 1929-1936 годы, действительно, произошли глубочайшие. Но какое отношение они имели к построению социализма, я уже пытался показать выше.
За этот же период произошли весьма существенные сдвиги в международном положении СССР. С одной стороны, несомненные успехи в создании современной промышленности (особенно на фоне Великой депрессии) привели к укреплению авторитета СССР в мире и позволили значительно укрепить вооруженные силы. С другой стороны, с приходом к власти в Германии нацистов стала расти военная угроза.
Проводимая Сталиным через Коминтерн линия на отказ от всякого сотрудничества с социал-демократами, и более того, объявление главной опасностью в рабочем движении левых социал-демократов, эксплуатация тезиса о «социал-фашизме», препятствовали сплочению рабочего движения перед лицом фашистской опасности, сыграв свою роль в политическом успехе Гитлера. Лишь когда продолжение сектантской тактики перед лицом угрозы фашизма привело к тяжелым политическим поражениям, а агрессивный характер замыслов нацистов стал проявляться все отчетливее, начался пересмотр прежних установок. На VII конгрессе Коминтерна в 1935 году была провозглашена тактика единого фронта с социал-демократами для борьбы с фашизмом, а на дипломатическом уровне стали предприниматься попытки создания антинацистской коалиции.
Однако потенциальные союзники по антигитлеровской коалиции преследовали свои собственные интересы и не хотели доверять друг другу. Это достаточно ясно проявилось во время гражданской войны в Испании в 1936-39 годах и аннексии Чехословакии в 1938 году.
Западные державы во время гражданской войны в Испании заняли позицию «невмешательства», введя эмбарго на поставки оружия, как республиканскому правительству Испании, так и мятежникам генерала Франко. Фактически, в условиях неприкрытой военной поддержки Франко со стороны фашистских правительств Италии и Германии, это была линия на военно-политическую изоляцию законного правительства Испании. Муссолини послал в Испанию целый экспедиционный корпус, Гитлер поставлял оружие и прислал авиационные части («Легион Кондор»). Англия и Франция в 1939 году открыто перешли на сторону Франко, ускорив падение правительства Народного фронта.
Коминтерн и некоторые участники социал-демократического движения организовали приезд в Испанию добровольцев, из которых были сформированы интернациональные бригады. СССР направлял в Испанию военных советников, военных специалистов (летчиков, танкистов, диверсантов и т.д.), поставлял оружие и военную технику. На эффективности советской и интернациональной военной помощи резко негативно сказалось вмешательство Сталина во внутриполитические дела Испании, привнесение атмосферы подозрительности против инакомыслящих, что привело к обострению отношений между компартией Испании, организацией ПОУМ и анархистами. Применение методов террора, полицейской провокации и судебных подлогов против не устраивавших Сталина политических течений и их лидеров на самом левом фланге, при поддержке наиболее примиренческих фракций испанских социалистов, ослабляло революционный потенциал Народного фронта.
В вопросе о территориальных претензиях Гитлера к Чехословакии Англия и Франция заняли крайне недальновидную позицию, пытаясь использовать Чехословакию как разменную монету для удовлетворения аппетитов нацистов. При этом преследовались две цели.