Формирование мировой системы социализма отвечало политическим и экономическим интересам советского государства. Несмотря на издержки поддержания контроля и угрозу внутренней нестабильности в странах-союзниках, СССР приобрел широкую военнополитическую коалицию. Поставки продовольствия, предметов потребления, а из наиболее развитых восточноевропейских стран (ГДР, Чехословакии, Венгрии) - и современного промышленного оборудования, позволяли смягчать последствия дефицита на внутреннем рынке. В свою очередь СССР имея в этих странах гарантированный рынок сбыта дпя своих энерго-сырьевых и промышленных товаров.
Однако чем дальше, тем больше наши восточноевропейские партнеры становились заинтересованы в западном рынке сбыта, и в импортировании товаров с мирового рынка, где они находили более выгодные условия купли-продажи и более широкий ассортимент высокотехнологичной продукции, нежели им мог предложить СССР.
«Строительство социализма», предполагавшее передачу средств производства в общественную собственность, а как первый шаг - национализацию основных из них - сконцентрировало колоссальную экономическую и политическую власть в руках бюрократии.
Не демократическая, лишенная сколько-нибудь существенных элементов общественной самодеятельности трудящихся, не создававшая достаточных социально-экономических возможностей для превращения в перспективе труда в творческую деятельность, эта жесткая система в то же время хорошо соответствовала решению задач догоняющей индустриализации. Она обеспечивала возможность высокой концентрации и широкомасштабного перераспределения экономических ресурсов. То же самое касается и осуществления масштабных научно-технических и социальных проектов.
Однако с завершением индустриализации эта система во все меньшей мере стала отвечать задачам обеспечения дальнейшего социально-экономического развития.
Советская модель жесткого централизованного планирования с самого начала обладала рядом недостатков. Среди них - преобладание значения формальных объемных показателей над всеми остальными оценочными критериями; нерешенность не только проблемы сбалансированности выпуска продукции, но и согласования реальных потоков продукции внутри планового периода в соответствии с графиками работы предприятий-смежников; затухание и искажение информации при движении от уровня предприятия на уровень центральных плановых органов; отсутствие ясных критериев для решения вопроса о структуре выпуска конечной продукции; отсутствие действенных каналов обратной связи потребителя с производителем.
При сравнительно небольших масштабах экономики, несложной отраслевой структуре, простой структуре конечного потребления, и пока стояла задача в первую очередь количественного насыщения экономики промышленной продукцией, эти недостатки были терпимы. Более того, они перекрывались достоинствами этой модели - способностью к быстрой и масштабной концентрации ресурсов; способностью к быстрому и масштабному межотраслевому перераспределению ресурсов; более полным, чем в рыночной экономике, использованием ресурсов (именно в силу более слабых экономических ограничений для выпуска продукции).
Однако рост масштабов экономики, усложнение отраслевой структуры и структуры потребления, исчерпание задач (а равно и возможностей) экстенсивного роста промышленности привели к ослаблению достоинств советской плановой модели и к усугублению ее недостатков. Вместе с усложнением экономики возросла громоздкость бюрократического аппарата. Это не только осложнило проблему формирования сбалансированного плана выпуска и распределения продукции, не только усилило затухание и искажение информации на разных уровнях плановой системы, но и породило тенденцию к выделению отраслевых органов управления с подчиненными им предприятиями в обособленные ведомственные системы со своими интересами. Тем самым была ослаблена способность плановой системы маневрировать ресурсами, исходя из народнохозяйственных интересов. Централизованные плановые решения стали все больше превращаться в продукт борьбы и компромисса ведомственных интересов.