Что-то не так (СИ)

Затем – буквально через десять минут – произошло еще одно загадочное событие. Дорогу охватила все та такая же искристая сфера, посох Эйнгхенне вспыхнул все тем же багрово-золотым огнем, а саму девушку в очередной раз сохранил все такой же искристый кокон.

Мгновенно вспомнилась атака в чашеобразной долине, когда их с Гессехом обстреляли с холмов. И вот снова обстрел – нет сомнения, что их именно обстреляли. (Термин, возможно, в данном случае не вполне подходящ – но смысл произошедшего не меняется.)

– По-моему, это мы уже проходили, – хмыкнул он, обернувшись к Эйнгхенне.

Девушка сорвала с головы свой клобук. Волосы замерцали в закатном солнце медно-янтарным золотом; Марк ощутил непонятную радость – оттого, что идиотский черный мешок, наконец, с головы Эйнгхенне исчез. И тут же встревожился и озадачился – на ее лице застыл испуг, смешанный с недоумением, которое показалось даже забавным; будто Эйнгхенне, как маленькую девчонку, наказали и поставили в угол – вероломно, потому что она совершенно не виновата.

Она в растерянности огляделась, затем обернулась вперед и всмотрелась в вечереющую перспективу.

– Эйддер! – она указала посохом вдоль дороги. – Экенгдест ведхатт-ла!

Прикрыв заходящее солнце рукой, Марк разглядел, у основания отдельной горы, очерченной матово-золотым небом заката, крохотный коробок с иголочкой-башней – похоже, очередное дорожное здание. Показалось даже, что на иголочке башни сверкает бриллиантовой крапинкой далекая голограмма.

– Кажется мне, что этот психованный, – Марк обернулся назад на восток, – тут, как бы сказать, при делах.

– Декхелленг-каа ле эмментмех, – отозвалась Эйнгхенне, озабоченно и с тревогой. – Таахейнгес, – добавила грустно, надела свой дурацкий мешок и продолжила путь.

Колокольчик возобновил мелодию; прохладные звуки полились по мерцанию полотна дороги. Наконец станция впереди приблизилась. И снова – срубы у подошвы пригорка, на котором возвышалось здание; и снова – никого нет. Из головы не шли две картины, которые Марк сегодня увидел, – вереницы этих странных существ, отрешенных и безучастных – бредущих на юг. И еще одна, которую он видел вчера, – огромная яма с трупами. И тот же мальчишка утром, тоже – так напрягался, когда Марк хотел возвращаться в город, на юг. В общем, на юге что-то не так.

Когда они поднялись к арке, солнце как раз зашло – последний луч озолотил квадратно-зубчатый контур башни, и растворился в темнеющем небе. Эйнгхенне, замедлив шаг и, как видно, следуя указаниям жезла, прошла в арку, вступила во двор и остановилась.

– Марке! – серебряный в прохладном вечере голос рассыпался по квадрату двора.

– Я здесь, – догнал ее Марк.

– Эйсейммет ведхесс, – она уверенно, словно на самом деле видела сквозь мешок, указала посохом на дверь в стене, слева по ходу из арки, – в такую же дверь они заходили с Гессехом.

Планировка этого здания, очевидно, следовала шаблону; за указанной дверью наверняка располагается такой же трапезный зал. Эйнгхенне, похоже, велит ему идти в этот зал, а сама отправится в какое-то другое, свое помещение. Совершенно ясно, что черные обитали своим сообществом; во всей этой системе, совершенно ясно, существует класс явлений касающийся только их. Так же как другой класс явлений, касающийся только «низших»... Перед глазами снова возникла вереница уходящих на юг.

Марк также понял, что оставлять девушку ему не просто не хочется – этого делать просто нельзя. Ему вспомнилась фраза произнесенная Гессехом перед воротами города, под той сверкающей надписью – Лейнгергеммех, и еще слово. Может быть Марку тогда показалось, но в голосе Гессеха послышалась некая грусть – будто он сожалел, что сам не отсюда, что здесь чужой (хотя, возможно, хотел быть «своим»).

– Эйсейммет ведхесс, доо! – повторила Эйнгхенне с некоторым, как показалось, даже отчаянием.

– Оддетт стойсвейт, – рискнул сообщить Марк.

– Сеймергмест-гго, – сказала Эйнгхенне с легкой усмешкой. – Таахейнгес, – она перевела посох на дверь напротив – у дальней арки справа.

Они перешли через двор, приблизились к противоположной арке, и тут Марк разглядел под темнотой свода нечто странное. В арке находилась платформа – такая как те, что встретились на дороге пару часов назад. Квадрат стороной метра три, на нем – черный матовый короб. Эта платформа, однако, сейчас не парила над полотном кладки, а просто стояла – очевидно, готовая к передвижению, и, очевидно, ожидающая завтрашнего утра.

Одна стенка черного ящика была откинута; верхняя грань борта лежала на плитах пола. Ящик был неаккуратно завален серыми тюками. Марк всмотрелся – и остолбенел. Тюки оказались трупами «униформистов». Он подошел ближе, чтобы рассмотреть в полумраке детали. Шеи трупов были перехвачены петлями с хвостами веревок.