Что-то не так (СИ)

Он выволок Марка в дверь за камином. За дверью оказалась лестница; ступеньки, перила, панели на стенах очерчены все тем же узором, который в полной здесь темноте светился сам по себе. Незнакомец поднимался так быстро и так уверенно будто на лестнице было светло как днем. Марк торопился вслед, попадая ногами в пустоту, стукаясь о ступеньки.

Наверху оказался коридор, погруженный в такую же тьму. Узор сияющей нитью чертил плиты панелей, плинтус, короба дверей. Незнакомец доволок Марка до ближайшего прямоугольника, ударил во мрак плечом, и они оказались в маленькой комнате. Здесь потрескивал небольшой очаг; глаза давно привыкли ко тьме, и разобрать обстановку было легко. Гармония форм и совершенство отделки предметов продолжали изумлять. Узор, покрывавший все большие поверхности, сиял тем ярче чем был дальше от света. Ощущение перспективы терялось, и казалось, что комната не имеет определенных размеров и продолжается за пределы дома. Стена напротив скрывалась за занавеской – очевидно, там было окно. Посреди комнаты находился восьмиугольный стол, на котором мрачно мерцал матово-черный шар. Шар стоял на стержне-подставке, горевшей тускло багровым золотом.

Незнакомец усадил Марка на стул, и плотнее намотал на руку цепь.

– Куда мне бежать? – хмыкнул Марк.

– Каасеммтерт, – сказал незнакомец – с таким выражением словно в сказанном сомневается, но тем не менее.

– Не понимаю.

– Гессех, – сказал незнакомец и большим пальцем ткнул себя в грудь. Цепочки и карабины хрустально звякнули и заискрились во мраке всеми цветами радуги. – Эйс, – он ткнул в грудь Марка.

– Марк. Если я правильно понял.

– Марк, – повторил незнакомец.

Затем прислонил ножны к стене, подошел к столу и тронул загадочный шар. Шар прояснился, сверкнув миллионом искр и отразив огонь очага – но каким-то необычным образом, будто отражающих поверхностей было несколько, и они скрывались, одна в другой, в глубине прозрачного материала.

Незнакомец занял стул с другой стороны, снял шлем и положил рядом с шаром. Волосы у него оказались длинные, были собраны и заколоты на затылке фибулой. Он вытянул-скрестил ноги, переплел на груди руки, закрыл глаза и замер. Шлем, играя всеми своими поверхностями, разбрасывал по полировке стола и панелей сотни радужных зайчиков. Голова немного кружилась – и от усталости, и от голода, и от обилия впечатлений, и от всех этих сверкающих в полумраке предметов.

Дверь бесшумно открылась, в комнате возник человек. Очевидно, из тех кто сидел внизу – кому не удалось закончить свой ужин, – та же одежда, та же прическа, то же отсутствие выражения на лице. Он произнес фразу, в которой четко обозначилось «Гессех»; незнакомец, своим нейтральным тоном, озвучил ответ; вошедший кивнул и вышел.

– Гессех? – Марк указал на незнакомца пальцем.

– Гессех, – тот обернул голову, сверкнув фибулой на затылке. – Нейддве-кхи.

– Не знаю что это значит... Но я буду звать тебя Гессех.

Через пару минут вернулся тот человек; в руках у него был поднос, накрытый блестящей материей. Он поставил поднос на стол, вышел.

Гессех указал на стол – как видно, приглашая присоединиться – и сдернул ткань. На подносе (отделка металла слишком шикарна для простого подноса, видно даже в огне очага) лежало несколько то ли фруктов, то ли овощей, то ли корнеплодов – толстенькие морковки темного цвета. От них распространялся непонятный, свежий и аппетитный запах.

– Ддеххейстет, – Гессех указал на поднос. – Даасейнгет.

Марк взял морковку, понюхал и осторожно откусил. Это не было похоже вообще ни на что, и было необыкновенно вкусно. Он осторожно жевал, упиваясь необычайным вкусом, с трудом сдерживаясь чтобы не накинуться на морковки и не проглотить все сразу. Вспомнился перевозчик, черный дым, жуткие срубы, кошмарные дикари. Такой пищи богов никто их них, очевидно, даже не нюхал.

– Вкусно нереально, – сказал Марк, чавкая.

– Эммемест, – отозвался Гессех, повертев огрызком морковки.

Марк доел первый плод и понял, что не только наелся, а собственно и объелся. Сытость наступила так неожиданно и полновесно как раньше никогда не случалось. Он откинулся на спинку стула (удивительно, что на обычном стуле может быть так удобно) и почувствовал, что засыпает.

– Ддеххейстет-ста, – Гессех снова указал на поднос.

– Сейчас усну...

Гессех взял еще один плод и захрустел снова. Марк вытянул ноги, скрестил руки, как Гессех, и задремал. Потом крепко заснул (спалось на этом волшебном стуле комфортней чем на самой удобной кровати). Проснувшись, он обнаружил, что шар переливчато светится, а Гессех внимательно в него смотрит. По лицу бегали разноцветные блики, отвечая на калейдоскоп огней внутри шара.