Чучело белки

Сэм снял с полки толстую амбарную книгу и перенес ее на кухонный стол. В течение ближайшего часа кухонному столу предстояло побыть письменным. А самому Сэму выступить в роли собственного бухгалтера.

В этом заключалось одно из главных неудобств жизни в подсобке: теснота поневоле заставляла находить множественные применения для одних и тех же предметов. Тем не менее Сэм был согласен потерпеть до лучших времен. А, если судить по тому, как шли дела, терпеть оставалось не так уж долго.

Быстрый взгляд на цифры как будто давал неплохие основания для оптимизма. Сэму еще предстояло проверить, не потребуются ли магазину новые партии товара, но дело шло к тому, что в этом месяце он, скорее всего, сумеет вернуть кредиторам еще тысячу долларов. И доведет, тем самым, общую сумму выплат за полугодие до трех тысяч. И это при том, что стояло межсезонье. Осенью торговля пойдет куда живее.

Сэм наскоро сложил на бумажке несколько цифр. Да, кажется, должно получиться. Он был очень доволен собой. И Мэри тоже будет им довольна.

В последнее время она что-то была не слишком жизнерадостна. Во всяком случае, по ее письмам чувствовалось, что она подавлена. Когда она вообще удосуживалась их писать. Кстати, припомнил он, она уже задолжала ему несколько штук. В прошлую пятницу он снова ей написал и в очередной раз не получил ответа. Может быть, она заболела. Нет, тогда бы ему ответила Лайла, ее сестренка. Скорее всего, Мэри просто устала от всего. Что ж, он не мог винить ее. Ей пришлось вынести многое.

Как, впрочем, и ему. В последние годы его жизнь трудно было счесть приятной. Но другого пути не было. Мэри все поняла, она согласилась подождать.

Может быть, ему стоило взять несколько выходных, оставить магазин на Саммерфильда и съездить на следующей неделе проверить, как она там. Просто взять и приехать без предупреждения, поддержать девушку морально, если ей плохо. Торговля шла вяло, и Боб был вполне в состоянии управиться в магазине один.

Сэм вздохнул. Музыка перешла в минорный ключ и стала заметно тише. Это, должно быть, тема змеиного сада. Да, он узнал свистящие всхлипы скрипок, вкрадчивые духовые, почти перекрывающие неповоротливые басы. Змеи. Мэри не любила змей. И вряд ли ей понравилась бы такая музыка.

Иногда он был близок к тому, чтобы усомниться: а не совершили ли они ошибку, решив связать свои судьбы? В конце концов, что они, на самом деле, знали друг о друге? Если не считать круиза и тех двух дней, что Мэри провела здесь в прошлом году, они никогда не были вместе. Они переписывались, конечно, но, может быть, от этого было только хуже. Потому что в письмах Сэму начинала открываться совсем другая Мэри — нервозная, почти капризная в своих желаниях и предпочтениях, не желающая расставаться с порой довольно нелепыми предрассудками.

Он пожал плечами. И что на него нашло? Или виновата мрачная музыка? Неожиданно у него напряглись мышцы на затылке. Он внимательно прислушался, пытаясь выделить подозрительный инструмент, изолировать музыкальную тему, привлекшую его внимание. Что-то звучало не так — что-то, что он ощущал и почти мог слышать.

Он сдвинул стул назад и встал из-за стола.

Наконец ему удалось определить, в чем дело. Едва слышный стук доносился со стороны главного входа. Конечно, это и насторожило его: в музыку вплелись посторонние звуки. Кто-то настойчиво дергал дверную ручку.

Он уже закрыл магазин на ночь и опустил жалюзи, но, может быть, это какой-нибудь турист. Так оно, скорее всего, и было; жители городка знали, когда он кончал работу, как знали и о том, что он жил в подсобке. Если бы кто-нибудь из них решил сделать покупку в неурочное время, он бы сначала позвонил.

Что ж, бизнес оставался бизнесом, кто бы ни был потенциальным клиентом. Сэм вышел в полутемный коридор и заторопился в торговый зал. Жалюзи на входной двери тоже были опущены, но теперь он ясно слышал, как нетерпеливо стучит дверная ручка — кто-то дергал за нее с такой силой, что дребезжали даже кастрюли и сковородки на прилавке у входа.

Сэм полез в карман за ключами.

— Одну минутку! — крикнул он. — Иду!

И он торопливо открыл дверь, а затем распахнул ее, не вынимая ключа из замка.

Она стояла на пороге, и уличный фонарь высвечивал ее темный силуэт. Он узнал ее и на мгновение замер от неожиданности, но тут же ступил вперед и привлек ее к себе.

— Мэри! — сказал он и нашел ее губы, прильнув к ним жадно, с благодарностью. Однако она напряглась всем телом, она пыталась отстраниться, ее руки, сжатые в кулачки, били его по груди. Что происходило?

— Я не Мэри! — выговорила она, задыхаясь. — Я Лайла.

— Лайла? — он отступил. — Младшая сестренка… э-е, сестра Мэри?

Она кивнула. При этом он мельком увидел ее лицо в профиль, а уличный фонарь осветил ее волосы. Они были русые, гораздо светлее, чем у Мэри. Теперь он разглядел, что нос у нее хоть и тоже курносый, но свой, а широкие скулы скошены чуть под другим углом. И ростом она была немного ниже, а ее бедра и плечи казались не такими полными.

— Прошу прощения, — пробормотал он. — Тут так мало света.