Чудеса Дивнозёрья

Она и оглянуться не успела, а на плечо уже плюхнулась крупная капля. Потом ещё одна. И ещё. Миг — и Дивнозёрье накрыл тёплый освежающий ливень, которого так давно ждала земля.

Тайка сняла босоножки и вприпрыжку побежала домой, шлёпая босыми ногами по лужам. Она кружилась, запрокидывая голову, подставляя дождю лицо и плечи, и совсем не боялась простудиться: наоборот, обильные, но кратковременные летние ливни придавали всегда ей бодрости и сил. А одежду потом на печке высушить можно.

Целый мир прямо на глазах становился чистым, будто заново родившимся, а душа смеялась и пела. Ведь теперь Тайка знала: где-то там за пеленой дождя прячется яркий медово-солнечный лучик, приносящий удачу и хранящий от бед, — её собственное маленькое Солнышко.

Мавкины заботы

Возвращение Марфы из болотного царства домой в Дивнозёрье отмечали бурно и радостно. На пир собрались все: мавки озёрные и речные, водовики и водяницы, а также певуньи-бродницы, селящиеся у бобровых плотин. Да что там говорить — даже сам батюшка Водяной заплыл на минутку, чтобы поздравить её с возвращением.

Они гуляли три дня и три ночи — так, что вода в заново облагороженном Марфином озерце ходила ходуном и выплёскивалась волной на берег. Стол ломился от всякой снеди — мавки-подруженьки не поскупились на дары: принесли и рыбку, и салаты из водорослей, и даже свежую лягушачью икру.

Марфа поверить не могла, что друзья её до сих пор помнят и любят. О заболотившихся мавках обычно старались даже вслух не говорить, потому что знали — из топей не возвращаются. Марфе просто повезло.

Как только она увидела Майю — свою названую сестрицу, — вмиг поняла: да, тут её ждали! Заболоченное озерцо расчистили, дно выложили камешками, весь мусор выгребли, насадили жёлтых кубышек и даже поправили покосившийся Марфин домик (у каждой мавки на дне её водоёма было жилище — кто-то строил его из песка и гальки, кто-то — из ракушек и речного ила, иные — из коряг, в общем, каждый обустраивался на свой лад).

— Я так рада видеть вас всех! — Марфа улыбалась во весь рот и смотрела на друзей восторженными зелёными глазами.

А уж сколько подарков ей надарили! Больше, чем на именины! Сестрица Майя принесла чудесные бусы из рыбьих чешуек и омытых речной водой «куриных богов» — камешков с дырочкой; водяница Веселина сама набрала ракушек (в одну из них можно было даже дудеть!); мавка Глафира притащила целое лукошко улиток и водомерок, её дочка Луша наплела браслетов из конопляных верёвочек, окрашенных в разные цвета соком трав и ягод, а синеволосая бродница Дана шепнула по секрету, что к завтрему Марфе доставят дар от самого Водяного хозяина — чудесный мшистый валун.

— Можно поставить его в центре озерца, — счастливая мавка хлопнула в ладоши, — чтобы он возвышался над водой. А я буду сидеть на нём долгими лунными ночами и смотреть на звёзды.

В общем, жизнь налаживалась!

Волосы Марфы из тускло-зелёных стали снова рыжими и даже немного завились, болотные пятна начисто ушли с кожи. Казалось, она будто выздоровела после долгой болезни, но на душе всё равно было тревожно: а долго ли продлится это счастье?

И, надобно сказать, она как в воду глядела!

* * *

На исходе третьего дня пирушки водяные духи не могли уже ни есть, ни пить, ни даже танцевать, а все новости были пересказаны уже по третьему кругу, Марфа задремала, когда вдруг на грани сна и яви почувствовала, будто бы вкус воды изменился. Сон как рукой сняло. У неё защипало глаза, запершило в горле. Встревоженная мавка высунула голову из воды и опасливо огляделась.

Она сразу же заметила мальчишек, которые, хихикая, сливали из ведра какие-то мутные помои прямо в воду. По поверхности озера плыли хлопья мыльной пены. Марфа набрала водицы в рот, надула щёки и окатила маленьких негодяев струёй, как из шланга. Те отпрянули, всё так же хохоча. А несчастная мавка потом ещё пару часов вычёрпывала мутную пену, мучаясь от невыносимого зуда в ладонях.

На этом её злоключения не закончились. Мальчишки повадились шастать к озерцу каждый день. Они кидали в воду фантики от конфет, консервные банки и прочий мусор. А однажды Марфе даже досталось по лбу сломанной пластмассовой расчёской. Ох она тогда и разозлилась!

Мавка пробовала пугать маленьких хулиганов, поливала их водой, даже пыталась явиться и вразумить, но те её не слушали и не боялись ни капли.

— Вот дождутся, утоплю я их! — со слезами на глазах жаловалась она Майе и Глафире.

Подруги с двух сторон гладили её по трясущимся плечам, утешая.

— А и притопи, — Майя недобро сверкнула глазами. — Не до смерти, а так, чтобы знали! Может, не будут больше расчёсками в честных мавок кидаться.

— Так нельзя, Майюшка, — охнула Глафира. — Они же дети!

— И что? Значит, им можно быть свиньями, что ли?

— Вот ты так говоришь, потому что у тебя своих деток нет, — Глафира обиженно надула губы. — Когда будут, поймёшь!

— При чём тут это? — Майя скривилась. — Я так думаю: Марфе надо взять хворостину покрепче да надрать этим хулиганам мягкое место так, чтобы неделю сесть не могли. Ну и мусор весь прибрать, конечно, чтобы снова болото не развести.