Чудеса Дивнозёрья

— Что ж, видно, такова моя расплата за былые ошибки, — вздохнула она. — На болота я не вернусь, но и здесь мне тоже не рады. Пришла пора подумать, куда дальше подаваться. Мечтала я о собственном пути: вот жизнь мне выбора и не оставила. Стало быть, я уйду — не поминайте лихом.

Но верная Майя приложила палец к губам:

— Ш-ш-ш, ты брось горячку-то пороть! Клянусь, сестрица, я этого так не оставлю!

Признаться, Марфа была рада словам утешения, хотя и знала — всё без толку. Везение не может длиться вечно: хватит с неё и того, что чудом спаслась, сбежала с постылых болот и жива осталась. А дальше сама как-нибудь справится. Уж лучше надеяться только на себя, чем снова обмануться в лучших ожиданиях. Поэтому она очень удивилась, когда однажды поутру её разбудила сияющая Майя:

— Плывём скорее, — речная мавка схватила сонную Марфу за руку и повлекла за собой. — Ты непременно должна это услышать!

Они укрылись в тихой заводи среди осоки и камышей.

— Что ты… — Майя не дала ей договорить, закрыла рот ладонью и шепнула:

— Тс-с-с, слушай!

На берегу сидели те самые пацаны-мусорщики — источник всех Марфиных бед. Ух, и ненавидела она их! Но только теперь поняла, что ненавидеть надо было кое-кого другого:

— Что-то давно тёти Глаши не видно, — вздохнул один из ребят, ковыряя палкой влажную землю. — А у меня, как назло, карманные деньги закончились. И папка на мороженое не даёт. Скорей бы она нам заплатила…

— У меня ещё четыре мешка мусора про запас набрано, — похвастался второй. — Как только появится, сразу организуем ей всё в лучшем виде!

— Я вот только не понимаю, зачем тёте Глаше это нужно? — третий пацан оказался девчонкой, только стрижка у неё была короткая, поэтому Марфа раньше не догадалась. — Хорошее же озеро! Раньше в нём даже купаться можно было. Ой, ребята, не нравится мне мусорить. Мама говорит, природу беречь надо!

— Пф, зато денежку платят! — первый мальчишка отбросил свою палку прямо в заводь, и та шлёпнулась перед носом у Майи.

Речная мавка взвилась ужом:

— Эй! — она грозно сверкнула из зарослей зеленющими глазами. — Вообще-то, девчонка права!

— Ой, тётя, а вы кто? — девочка захлопала длинными ресницами.

— Догадайся! — хмыкнула Майя, поднимаясь в полный рост.

Её щеки покрылись блестящей рыбьей чешуёй, на локтях отросли острые окуньи плавники, глаза подёрнулись мутной белёсой плёнкой, как у покойницы, вены на шее потемнели, а ногти удлинились на целую пядь.

Дети, дружно завизжав, бросились врассыпную. Вслед им донёсся грозный рык:

— Только попробуйте мне тут хоть ещё раз намусорить! Я вас из-под земли достану, хулиганьё! — Майя была страшна в гневе.

Озёрные мавки так пугать не умели, но Марфа впервые в жизни не завидовала. Ей хватило пару лет прожить в облике болотницы, чтобы сперва возненавидеть собственное отражение в водной глади, а теперь искренне радоваться тому, что былая красота к ней вернулась.

За спинами мавок вдруг послышались восторженное улюлюканье и аплодисменты:

— Ай да Майя! Знай наших! — проклокотал довольный Водяной, поигрывая своим тритоньим гребнем на загривке. — Бьюсь об заклад — эти детишки тебя на всю жизнь запомнят! Больше ни фантика мимо урны не пронесут. А ты, Марфуша, на старика зла не держи. Я-то не сразу разобрался, что Глашка тебя извести решила. Виноват. Смутило меня твоё болотное прошлое. Но теперь-то вижу, что ты из наших и сердце у тебя доброе. Майюшка мне всё про тебя рассказала.

— Спасибо, что прислушался, дедушка, — улыбнулась Майя, и Марфа вытаращилась на неё, разинув рот:

— Так это правда? Ты самого Водяного хозяина внучка?

— Только не говори никому, — Майя покраснела. — Это тайна. Я не хочу, чтобы меня задавакой считали токмо из-за родства.

— Майюшка у нас зело самостоятельная, — не без гордости булькнул Водяной. — С детства своим умом жить хотела, ни о чём меня не просила. А за тебя, смотри ж ты, вступилась.

— Потому что всё должно быть по справедливости! — сказала Майя, как отрезала, а Марфа еле слышно прошептала:

— Спасибо, сестрёнка!

— Глашку-то я проучу, — прогудел Водяной, поглаживая свою кудлатую бороду. — Заслужила! Пущай в грязной луже немного поживёт да над своим поведением подумает! А то ишь, повадилась обманом своего добиваться, чужими руками мусорить да детей человечьих дурному делу учить! Эх, ну, бывайте, девоньки! Зовите, если что.

Он нырнул, шлёпнув по воде мощным рыбьим хвостом, и пропал с глаз долой.

Марфа никак не могла поверить своему счастью: неужели это и правда всё?

— Значит, я могу идти домой? — она несмело глянула на сестрицу, а та с ехидцей молвила:

— Так ты, помнится, уходить думала, чтоб в других краях счастье искать?

— Думала, да раздумала, — улыбнулась Марфа. — В Дивнозёрье мне сделали столько добра, что теперь я хочу отплатить вам всем той же монетой. А найти собственный путь я ещё успею. В таком деле торопиться не след — всему своё время. Пока же моё место здесь. Ведь не зря люди говорят: дом находится там, где твоё сердце, а сердцу хорошо там, где друзья.

Приходите — не то пожалеете!