Чудеса Дивнозёрья

— Ага, там на компостной куче четыре связки лежат. И лук тоже. Видать, у бабы Липы погреб подмочило. По осени же дожди сильные были…

Она взбежала на крыльцо и постучалась. Некоторое время внутри было тихо, а потом за дверью послышались шаркающие шаги и бодрый старушечий голос произнёс:

— Кто это? Иваныч, ты, что ль?

— Это Тайка, Таисии Семёновны внучка.

В замке повернулся ключ.

— Ох ты ж, боже мой, какие люди! А выросла-то как, милая моя! — седая и кругленькая баба Липа заключила её в объятия, — Да вы заходите, заходите. Чайку, может? У меня печенье осталось с праздничка.

— Вы простите, что мы с пустыми руками… — Тайка запоздало подумала, что надо было захватить для бабы Липы хоть коробку конфет.

— Да что ты, не нужно мне ничего, — радушная хозяйка закуталась в белый пуховый платок. — Наготовила-то на всю семью, а мои, понимаешь, не приехали…

Она вздохнула и улыбнулась Яромиру.

— А это что за добрый молодец? Никак, жених?

— Нет-нет, — замахала руками Тайка. — Просто друг.

— Друг, значит? Ну-ну… Что ж, пожалуйте за стол, гости дорогие, угощайтесь да рассказывайте, зачем пожаловали.

Чай у бабы Липы был ароматный, с шиповником, а печенье… наверное, сладкое, но Тайка почти не чувствовала вкуса. Она обмакнула печеньку в чашку и тяжко вздохнула:

— Баб Лип, не может ли так быть, что меня сглазил кто? Плохо мне что-то…

— Всяко бывает, — закивала старушка. — Вон, с каким красавчиком по улицам ходишь. А знаешь, сколько вокруг завистливых людей? Но ничего — Семёновна мне помогала, стало быть, и я тебе помогу.

Баба Липа зажгла простую свечу.

— Смотри, ежели затрещит — значит, точно порча!

Тайка в ответ ещё ничего сказать не успела, а пламя уже заискрило.

— Вишь ты! — бабка трижды сплюнула через плечо. — Я так и знала. Значица, будем снимать.

Она достала из ящика суровую нитку, прокалила на огне сапожную иглу, разбила в стаканчик куриное яйцо. Яромир с интересом следил за её приготовлениями, но стоило только бабе Липе подойти и дунуть Тайке в лицо, дивий воин вдруг вскочил с места и грубо ухватил знахарку за руку:

— Что это ты делаешь, ведьма?

— Дык порчу снимаю, милок, — улыбнулась бабка.

— А я другое вижу. Отойди от неё!

— Успокойся, Яромир, — Тайка вскочила с табуретки. — Это же баба Липа! Она не желает мне зла.

— Кому ты больше веришь: мне или ей? — сверкнул глазами дивий воин.

Он выбил из сухих старушечьих пальцев стакан. Яичный желток растёкся по полу, и морщинистые губы бабы Липы задрожали:

— Таюша, что за хулигана ты привела?

А Тайка переводила взгляд с Яромира на бабушку, не зная, что и думать. Конечно, она верила дивьему воину, но ведь и он мог ошибаться?

— Расскажи, что ты видел?

— Чёрный туман, — Яромир указал на бабку пальцем. — Она дунула, и твои глаза заволокло пеленой… Ай!

Он вдруг вскрикнул и выпустил старуху, а та победно воздела над головой сапожную иглу:

— Вот тебе, ирод окаянный! А теперь вон отсюда! Оба!

— Но баба Липа…

— Кыш, я сказала!

Яромир достал из-за пояса нож (старуха, распахнув глаза, завизжала), уронил на лезвие каплю крови из ранки от иглы и шепнул:

— Всё, что ты сделала, пускай к тебе же и вернётся.

Ничего не произошло. Тайка поняла, что пора спасать положение:

— Баба Липа, извините. Мы не хотели ничего плохого и уже уходим, — она повернулась к Яромиру и процедила сквозь зубы: — Спрячь нож, идиот!

Но в этот миг старуху вдруг приподняло, закружило и шлёпнуло о стенку.

— Не убивайте, люди добрые! — заголосила баба Липа. — Виновата! Во всём покаюсь! Сниму чары… только живой оставьте!

Дивий воин одним прыжком оказался возле неё:

— Ну, рассказывай.

— Это всё Иваныч! Пришёл ко мне и говорит: мол, изведи ведьму дивнозёрскую, забери её радость, а я тебя за то молодухой сделаю. Простите дуру грешную, согласилася я. Детки-то мои меня бросили, муж умер, подруженька в дивье царство ушла — а кто бы на её месте не ушёл? Завидно мне стало… тоже помолодеть захотела.

Тайка захлопала глазами:

— Погодите, баб Лип, какой-такой Иваныч?

— Да упырь этот, — старуха вздохнула. — Не любит он тебя, Таюша, ох какой вострый клык точит… и чем ты ему досадила?

— Так вот почему ты чеснок повыкидывала, — ахнула Тайка.

Баба Липа понизила голос до шёпота:

— Не любит-с…

— И где найти этого упыря? — Яромир хрустнул костяшками пальцев.

— А я почём знаю? Наше дело маленькое: он мне прядку волос принёс, на неё наговор и сделала. А больше знать ничего не знаю, ведать не ведаю.

Дивий воин провёл ножом над её головой, будто перерезал невидимые нити, и знахарка шлёпнулась на пол, хватая ртом воздух.

— Отдай.

Та выдвинула кухонный ящичек и бросила в Дивьего воина нитяной куклой с тёмными косичками из Тайкиных волос.

— Да подавись.

Яромир поймал куколку в воздухе, смял и бросил в печь.

— И не вздумай больше докучать нам, старая ведьма. Задумаешь причинить зло — в следующий раз не помилую.

Он говорил тихо, но выглядел при этом так грозно, что Тайка почувствовала, как у неё трясутся поджилки. Или, может, это колдовство стало отпускать?

Сглотнув, она пошатнулась и повисла на Яромире.

— Пойдём скорее. Нечего нам больше здесь делать…

* * *