Чудеса за третьей дверью (СИ)

— За что? — непонимающе спросил человек, переводя взгляд с лютена на их защитника. Бугул-Ноз что-то сказал, и широким жестом руки обвёл всё вокруг.

— За то, что вы поступили, как истинный хозяин. Вы готовы были отдать свою жизнь за тех, кто вам дорог.

Степан сглотнул подступивший к горлу комок, не зная, что на этот ответить. Потом, чувствуя, как вдруг защипало глаза, всё-таки сказал:

— Но ведь это я виноват. Всё это — последствия моего поступка. Не отдай я кровь, не проснулись бы теурсты, не погиб бы никто из лесного народа.

Бугул-Ноз изобразил недоумение — на его лице шевельнулись маленькие бровки. Потом он медленно, давая Рую возможность спокойно перевести сказанное, произнёс несколько фраз.

— Не проснулись бы теурсты, но не проснулся бы и лесной народ. Не проснулся бы лесной народ — не было бы праздника весны. Не было бы праздника весны — не проснулся бы сам Древний.

Только усилием воли Степану удалось избежать того, чтобы рот у него широко раскрылся в изумлении.

— Не проснулся бы лес Кенекан и пустоши Лискюи, не проснулась бы древняя Арморика. Разве вы хотели бы, чтобы всё это вновь погрузилось в сон? Или не просыпалось вовсе?

Степан обвёл взглядом гоблина и лютена. Внимательно смотревшую на него Нику. Последних призрачных воинов, которые исчезали, наклонившись над углями костров и подставив их теплу свои полупрозрачные ладони. Где-то далеко в лесу изредка вспыхивал серебряный проблеск, и тотчас по небосклону вверх взбиралась звёздочка, быстро теряясь среди других.

— Нет, — покачал головой человек.

Широкий лягушачий рот растянулся в улыбке. Степан полез во внутренний карман, достал оттуда деревянного волка, и протянул его Древнему. Тот с интересом взял фигурку своими тонкими пальцами, осторожно повертел, осматривая со всех сторон, и поставил себе на ладонь.

— Мне бы хотелось поблагодарить вас. И мне бы хотелось, чтобы эта фигурка больше никогда не стала приманкой для злых духов или фейри.

Большие чёрные глаза весело прищурились. Вдруг Бугул-Ноз подмигнул Степану, накрыл волка второй ладонью, а когда снова поднял её, деревянная фигурка ожила. Волк, оскалившийся и изготовившийся к бою, покрутился на ладони, но, не найдя противника, успокоился, и улёгся, свернувшись клубком. Ника ахнула в восторге.

Высокая фигура натянула на голову капюшон и исчезла, словно её не было.

Глава 22. О брауни и троллях

Солнце сияло на безоблачном небе, лёгкий ветерок играл в ветвях деревьев. На верхней террасе сада, расстелив на молодой травке пледы и раскидав на них подушки, нежились обитатели шато. Раны, нанесённые когтями и зубами призрачных гончих, не оставили видимых следов на теле, но где-то внутри этих незримых отметин засел могильный холод. Солнечное тепло понемногу выгоняло его, тянуло наружу из тела, словно глубоко впившиеся занозы — но дело шло очень медленно. Они уже несколько часов принимали солнечные ванны, однако все полученные укусы и царапины саднили немногим меньше, чем ночью.

Степан смотрел на спящую Нику, рядом с которой свернулся клубочком большой рыжий кот. Время от времени лицо девушки чуть хмурилось, словно хороший сон сменялся не слишком хорошим, но под весенним солнцем и в окружении друзей ни один настоящий кошмар так и не посмел сунуться к ней.

Вспомнив что-то, Степан перевернулся на живот и потряс за предплечье Дуффа. Гоблин с недовольным видом приоткрыл один глаз.

— Та картина Соваж, помнишь? Которая так понравилась Нике? Ты ещё сказал, что это может быть просто пенёк в овраге. Но это ведь был Бугул-Ноз?

— Понятия не имею, — пробурчал Дуфф, собираясь задремать снова. Степан чуть настойчивее тряхнул его за плечо, и гоблин, тяжело вздохнув, сел.

— Вы, люди, иногда просто невыносимы! — выдал он свой вердикт. — Неужели ты думаешь, что я на раз-два должен распознавать любого фейри или духа, и немедленно выдавать на них полную характеристику со всей подноготной?

— А он фейри или дух? — полюбопытствовал Степан.

— Он — Древний, — Дуфф посчитал, что этим всё сказано, но человек не отставал.

— А что такое Древний?

— Древний — это Древний. Это те, кто были ещё до нас, до фейри и многих духов.

— «Спящие у корней…» — вспомнил Степан слова гоблина.

— Именно. У корней лесов. У корней гор. В древних курганах. В глубине рек и озёр.

— И много их таких? — поинтересовался человек, хотя не был уверен, что действительно хочет знать ответ.

— Понятия не имею, — пожал плечами Дуфф. — Я впервые встретился с Древним. Мои родители вообще никогда ни одного из них не видели. Дед рассказывал, что как-то столкнулся с одним на перекрёстке в полночь, но чем это закончилось — не говорил. Может, он вообще всё выдумал, чтобы попугать нас с братьями.

— Но ты при этом способен безошибочно распознать Древнего?

Гоблин фыркнул.

— Ну ты же различаешь людей, даже если у них другой цвет кожи, глаз, волос, другой рост или не похожая на твою фигура? И никогда не спутаешь человека, скажем, с обезьяной?

На их голоса кот чуть приоткрыл глаза и недовольно шикнул, призывая к тишине.

* * *