Чудесная чайная Эрлы

– Фианна сообщила, что ждет от меня ребенка. Я немедленно сделал ей предложение и подал начальнику прошение вступить в брак. Начальник нехотя дал «добро», а мать расплакалась, когда узнала. Фианна была из низов, поденщица-швея. Ходила по богатым домам и обшивала чужих людей. Мать в сердцах кричала, чтобы я не смел показываться ей на глаза с такой женой, и загодя отреклась от внука. Но я стоял на своем. Наступил день свадьбы – очень скромной. Мы должны были лишь зарегистрироваться в ратуше. Но и этого не случилось. Утром комната Фианны оказалась пустой, исчезли и ее вещи. Осталась записка: «Прости, я передумала. Мы друг другу не подходим. Не ищи меня». Ее мать сутки молчала – давала Фианне время скрыться, боялась, что я кинусь за ней по следу и верну. Все же ей пришлось признаться. Фианна встречалась не только со мной. Был у нее и другой ухажер, сын богатого торговца. Она уехала с ним, потому что поняла, что с полицейским ей не светит зажиточная и спокойная жизнь.

– Но ребенок?!

– Я искал Фианну. Возможностей у меня тогда было немного. Мать Фианны спустя несколько месяцев сообщила, что Фианна родила дочь. Сопоставив некоторые факты, я пришел к выводу, что отцом ребенка все же был я, – деликатно объяснил Рейн. – Но что факты! Я понял, что стал отцом. Попробую объяснить... В ночь, когда родилась та девочка, я проснулся от странного чувства. Как будто где-то далеко вспыхнула новая звезда и обожгла меня жаром. Ты знаешь, занятие магией развивает восприимчивость к тонким материям, в магах силен голос крови, поэтому я не могу отмахиваться от тех ощущений.

Я кивнула. Да, и это мне знакомо. Мой собственный голос крови твердил – мои родители живы. Если бы я чувствовала, что они мертвы, мне было бы легче простить их и любить безусловно.

Рейн продолжил. Его голос был сух, словно он зачитывал показания.

– Многие отцы легко отказываются от своих детей. Я же не смог отказаться от ребенка, которого никогда не видел. Продолжал упорно идти по следу Фианны, чтобы найти и забрать свою дочь. Вряд ли мужчина, на которого меня променяли, был рад воспитывать чужого ребенка. Но я не нашел Фианну, она сгинула без следа. Спустя год ее мать перестала получать от нее письма. Фианна передавала их со случайными людьми, и я отследил, из каких мест их привозили. Но в тех городах никто не слышал ни о Фианне, ни о ее спутнике, ни о ребенке. Все ниточки оказались оборваны. Но я не теряю надежды увидеться с моей дочерью. Сейчас ей десять – совсем взрослая барышня. Надеюсь, она живет в богатом доме и счастлива. Но вдруг она прозябает среди нищих? В портовых трущобах Мерстада? Или в притонах Нианоры? Когда об этом думаю, меня раздирают гнев и желание действовать.

Он невесело усмехнулся.

– Вот моя история потерь, Эрла. Ты сказала, что я стремлюсь скорее вернуться в столицу. Это верно. Но не только из честолюбия. Мне нужно быть там, чтобы продолжить поиски. Здесь у меня связаны руки.

– Мне очень жаль, – сказала я тихо. – Я понимаю тебя, Рейн. Ты вынужден сидеть в нашей дыре, вместо того, чтобы искать дочь.

Рейн нетерпеливо помотал головой. Его рука, лежавшая на столе, сжалась в кулак.

– Эрла, позволь объяснить больше. Мне не нравится ваш город. Но я рад, что оказался здесь. По многим причинам. Да, я комиссар полиции и служу закону, но прекрасно знаю, как несправедлив он бывает. Я давно растерял юношескую романтику и сейчас просто стараюсь делать свою работу хорошо. Защищаю людей, в том числе и от закона. Он как слишком строгий и близорукий родитель, который всех вокруг видит виноватыми и щедро раздает наказания. Я стараюсь действовать разумно и терпим к людским ошибкам. Но если вижу, что ошибка может причинить вред другим – действую так, как должно, и не даю поблажки.

Рейн упрямо нахмурился, потянулся через стол и взял мои руки в свои.

– Эрла, воображаю, каким ты меня видела все это время. Честолюбивый, холодный полицейский, который манипулирует людьми, чтобы закрыть дело, так?

– Не совсем. Я знаю, что ты не подлец.

– Это хорошо, – он улыбнулся. – Тебя расстроило мое признание. Ты думала, что я не имею других обязательств, кроме как служебных, и не имею других привязанностей.

– Да, – нехотя призналась я. – Но я глубоко тебе сочувствую, Рейн. Ужасно пережить предательство, потерять ребенка и любимую женщину.

– Судьба Фианны меня не заботит, – сказал Рейн жестко. – От моей любви к ней ничего не осталось. Если любовь вообще была... Свою дочь я никогда не видел и даже не знаю, как ее зовут. В письмах мать называла ее «Мышка». Многие сочтут странным мое стремление вернуть ее.

– Я не считаю это странным. Ты должен продолжить поиски.

– Сейчас я уже не стремлюсь вернуться в столицу как можно скорее с галочкой об удачном завершении сложного дела. Потому что у меня появился новый якорь. Ты, Эрла. Я хочу помочь тебе не только потому, что тебя несправедливо обвинили. Хочу защитить тебя от преступника и от твоих собственных заблуждений. И хочу стать частью твоей жизни. Если, конечно, ты позволишь.