Чудильщик

– Вы, сударь мой, производите впечатление умного человека. Как думаете, кто поставляет кушанья нашей Королеве? Не хозяин ли лучшего трактира в городе? И как думаете, может ли мне быть какая выгода?

Питер замялся, изображая то ли негодование, то ли еще что, и тут я решила выступить за него:

– У нас есть занятные самоцветы. Если вы не станете обижаться на моего супруга, то мы были бы очень рады, если бы вы доставили нас во дворец.

Эммет оглядел меня с ног до головы:

– Так и думал, что сударыня замужем. Ну что же, тогда давайте займемся сделкой. Я понимаю, вы не хотели бы задерживаться дольше нужного?

– Да батюшка послал, – закатила глаза я. – Говорит, пора уже делами ворочать, а нам‑то все равно.

Эммет рассмеялся снова, точно змея зашипела, и потер руки.

Через некоторое время, которое мы провели, слоняясь по городу в поисках Таньки, Эммет отловил нас, выдал пару охранников и велел идти во дворец, пока у Королевы есть настроение смотреть наши камни.

Мы двинулись в путь, переговариваясь о ничего не значащих вещах, рука в руке, потерянные и расстроенные. Бодростью духа мог похвастаться только Джек, а Питер даже утешительного ничего не говорил, потому что охранники (а попросту – слуги Хаоса, их я научилась распознавать) сильно мешали процессу.

Я не верила, что умудрилась потерять Таньку навсегда. Существовало и второе пророчество Кассии, в котором она была жива. Возможно, оно показывало будущее? Возможно, мне нужно вернуться в наш мир и как‑то спасти ее самой? Я верила в мать Джека и – Питеру, безоговорочно.

Дворец был довольно далеко, но мы шли бодро, чувствуя, что наше время сражаться настало. Когда он вырос над нами – шикарной махиной – я сразу отсекла, куда бежать потом. Мы еще не дошли, а я уже видела путь к отступлению, узкую тропку‑улочку, уходящую вправо. Не запутаться бы.

Убранство дворца поражало воображение – все, что только пожелает сердце и до чего додумается голова, но я волновалась так, что почти ни на что не обращала внимания.

Мы поднялись по лестнице на второй этаж, прошли в небольшую комнату (по сравнению с колоннадой залов она была просто крошечной) и тут увидели ее. Молодую черноволосую женщину, отдаленно напоминавшую Джека.

В первое мгновение она посмотрела на нас так, что я думала, провал обеспечен. Потом с усилием взяла себя в руки и проговорила холодно, обращаясь к слугам Хаоса:

– Я поговорю с ними наедине. Это купцы, которые привезли мне нечто бесценное. Вон.

Слуги повиновались – и даже закрыли за собой двери. Джек, чудом не заоравший сразу, бросился к матери и обнял ее, неловко дернулся, упал, целовал ей руки и колени.

– А я вижу, – проговорил Королева, – что ты, Питер, мало того, что сам съехал, так еще сына моего… Джек, ну‑ка, не плачь, иди сюда. – Она взяла его на руки. – Ты наконец рехнулся.

– Королева моя, это был заказ Джека, я не мог ничего поделать. У нас чрезвычайно мало времени, мы выведем вас отсюда, но уже пора. То, что владеет нами всеми, уже чувствует меня, как я чувствую его.

– Питер, ты понимаешь, что привел моего ребенка неизвестно куда? Питер, я даже…

Джек плакал, обнимая ее, и я не могла ничего поделать, мне самой захотелось разрыдаться, потому что Джек‑хамло, наглый выскочка Джек – это было нормально. Ненормальным было, когда он выглядел вот так, бессильный, будто обескровленный.

Морена поднялась на ноги, все еще держа свою ценную ношу, и подошла к шкафу, что‑то над ним поколдовала. Оказалось, что это двери, ведущие в сырой межстенный ход.

– Знаешь, как уйти отсюда напрямки? – спросила она.

Ровно в эту секунду происходящее перестало мне нравиться окончательно.

– Имею понятие, – неловко произнес Питер. – Госпожа моя, ты не могла бы уже… Как бы это помягче, спустить Джека на пол и бежать вместе с нами, ведь мы за тобой пришли.

Я инстинктивно подвинулась ближе к ним, вернее, к Джеку, потом подумала – и стала вытаскивать у доспехов тяжеленное копье. Питер, кажется, понял мой маневр, обнажил так ни разу и не пригодившийся меч и протянул рукоятью вперед. Я заблокировала им входные двери. Теперь их можно было разве что снести.

– Хорошо, – произнесла Морена. – Бегите.

– А ты? – поинтересовался Джек.

Я знала, что она скажет (Питер тоже догадался), и отдала бы, наверное, все на свете, чтобы она промолчала.

– Я здесь больше не крестьянка. Я не должна разводить овец. Я королева, и Великий Хаос этому свидетель. Я не вернусь в Тиль. Малыш, мне очень жаль. Если бы я могла забрать тебя с собой, сделала бы это сразу, но нужно получить разрешение. Столько возни, что у меня не вышло пока, но я обещаю…

В дверь ударили в первый раз. Джек стоял оглушенный и непонимающий. Охрана начала ломиться, и тогда Питер схватил его, метнул на меня пламенный взгляд своих озер туманных, и побежал. Я помедлила секунду, сделала два шага за ними, а потом остановилась как вкопанная и отвесила Морене такую пощечину, что у меня хрустнуло в запястье.

И только после втиснулась в коридорчик, закрыла дверь за собой и понеслась. Впереди едва виднелся Питер. От стен отражался рев впавшего в истерику Джека.