Чудо - из чудес

            — В Лондоне еще спят… — только и сказала она.

            — А в Хабаровске уже перевалило за полдень! — тоже думая о чем-то своем, отозвался Сергей Сергеевич.

            — Ты это к чему? — сразу насторожилась свекровь.

            — Да так… Симпозиум там скоро. Будут обсуждаться очень важные вопросы. Нужно лететь!

            — О, Боже! Еще один путешественник… Пусть хоть сын сначала вернется!

            — Это само собой! Я его встречу… мы встретим! — поправился, оглядываясь на Лену, Сергей Сергеевич. — И сразу же полечу!

            — Хоть бы передохнуть мне дал! И вообще…

            Лена поняла, что разговор принимает не совсем желательный для Сергея Сергеевича оборот, и поспешила ему на помощь.

            — Смотрите! — воскликнула она, показывая пальцем на дорогу. — Машин почти нет. А все говорят — пробки… пробки…

            — Рано еще, — объяснил Сергей Сергеевич, и Лена уловила в его взгляде понимающую благодарность. — Через полчаса так просто здесь уже не проедешь. Будут не мчаться, как мы сейчас, а ползти.

            — Да ну? — не поверила Лена.

            — А то и просто стоять! — подтвердила свекровь. — Потому-то мы ни свет ни заря и выехали, чтобы пройти почти через всю Москву, как нож сквозь масло. Как говорится, кто рано встает, тому Бог дает!

            Лена хотела возразить, что Господь, в первую очередь, дает людям по вере и по прошению, то есть — молитве.

            Но подумав, пока не стала.

            Тем более что Сергей Сергеевич остановил машину и, как оказалось, они уже приехали.

Глава четвертая

 

ОКОНЧАТЕЛЬНЫЙ ДИАГНОЗ

1

Лена с интересом стала осматриваться вокруг…

            Клиника оказалась огромным современным зданием со множеством переходов, по которым Сергей Сергеевич уверенно вывел Лену со свекровью к нужному лифту и, поднявшись на седьмой этаж — к кардиологии.

            — Который раз уже здесь и все равно сама бы обязательно заблудилась! — то и дело повторяла по дороге свекровь и, оказавшись, к своему немалому облегчению, в отделении мужа, с одобрением сказала: — Хорошо тут у тебя. Солидно!

            — Повел бы вас более красивой дорогой, через роскошные холлы с картинами, но нужно спешить! — развел руками Сергей Сергеевич. — Вдруг Кривцов решит принять Лену пораньше? Это ведь такой угорь, что… — он безнадежно махнул рукой и строго предупредил: — Без меня, смотрите, из кардиологии ни на шаг! А то ищи вас потом по всей клинике!

            — А Кривцов — это кто? — шепнула свекрови Лена и услышала в ответ почти возмущенное, мол, как можно не знать такое:

            — Окулист с мировым именем! Министров и самых богатых людей лечит! Как впрочем, и Сергей Сергеевич.

            Тем временем тот подвел их к своему кабинету.

            Достав целую связку ключей, долго выбирал нужный.

            Наконец, и то с помощью проходившей мимо медсестры, нашел.

            Открыл, теперь уже долго крутя его, очевидно, в не совсем исправном замке, дверь.

            Завел к себе.

            И, попросив минуточку подождать, удалился в смежную комнату.

            Свекровь, ворча, что он никак не велит поменять замок, присела на кожаный диван, заваленный целыми стопками с историями болезней.

            А Лена с интересом стала осматриваться вокруг.

            Она первым делом обратила внимание на то, что в кабинете было несколько больших икон.

            И находились они не на той стене, которая за креслом заведующего отделения.

            А перед ним, чтобы все время быть перед глазами.

            Спаситель…

            Пресвятая Богородица…

            Святой великомученик и целитель Пантелеимон.

            Эти иконы она узнала сразу.

            Еще две других были ей незнакомы.

            — Пап, — неожиданно для самой себя, да и для свекрови тоже, крикнула она в приоткрытую дверь. — А кто изображен на двух иконах, которые рядом со святым Пантелеимоном?

            — Священномученик Игнатий Богоносец и святитель Лука Войно-Ясенецкий! — охотно отозвался Сергей Сергеевич.

            — А почему именно они?

            — Как почему? Святитель Лука — это тоже врач. Да еще какой! Архиепископ и хирург, с которым считались даже советские безбожные власти. Его очерки по гнойной хирургии спасли жизнь сотням тысяч наших раненых воинов. За что, кстати, ему дали Сталинскую премию. Под конец жизни он совсем ослеп, но до последнего дня продолжал служить Богу и людям! Ну как мне, врачу, не молиться такому святому? А Игнатий Богоносец…

            Сергей Сергеевич вышел в белом халате со стетоскопом вокруг шеи.

            Высокий.

            Стройный.

            Разом помолодевший.

            Ему все это так шло, что Лена невольно залюбовалась им.

            А он, привычно, как судя по всему делал всегда перед началом работы, перекрестившись на иконы, продолжал:

            — Когда по приказу императора Траяна этот великий святой был растерзан зверями в римском цирке, то его сердце оказалось нетронутым. Пораженные палачи увидели, что на нем было начертано имя Иисуса Христа. И многие из них, благодаря такому чуду, уверовали в истинного Бога. Поэтому, как кардиолог, имея постоянно дело с человеческими сердцами, я и обращаюсь к нему за помощью.

            — Ой, как это разумно! Точнее, благоразумно! — порадовалась Лена и спросила: — А часовня в вашей больнице есть?

            — Клинике! — с нескрываемым возмущением поправила ее свекровь, которой явно не по душе были эти разговоры.