Чудо - из чудес

            И еще — кухня: с плитой, холодильником столом — букетиком цветов в вазочке, приборами и салфетками на нем.

            Свекровь тоже, судя по всему, была здесь впервые.

            — Теперь я, кажется, начинаю понимать, почему ты так любишь задерживаться на работе! — с легким подозрением взглянула она на мужа.

            — Да будет тебе! — приобнял ее тот и объяснил: — Эта палата предназначена для самых высокопоставленных правительственных чиновников. Но они здесь почти не лежат: предпочитают свои кремлевские клиники с отличным питанием и сервисом. Меня туда только вызывают для консультаций и на консилиумы. Но, тем не менее, здесь за редчайшим исключением, как сейчас, никогда не бывает пусто!

            — А кто же тогда в ней лежит? — не поняла Лена.

            — Так скажем — люди, которым это по карману! — ответил ей Сергей Сергеевич. — Или, «свои человечки» от нашего главного. Но сегодня, она, словно для вас — к вашим услугам! А мне, извините, пора… Уже 10 часов 000 минут!

3

— И чего же это, интересно, я не расслышала? — удивилась свекровь.

            На кухне свекровь деловито развернула свои пакеты, налила из термоса чай и приказала начавшей было отказываться от всего этого Лене:

            — Ешь! А то ты мигом превратишься из здоровой сельской жительницы в болезненную москвичку!

            Вздохнув, Лена послушно взялась за бутерброды…

            Сергей Сергеевич был прав.

            Она действительно сильно переживала.

            Все ее мысли были там — в Лондоне.

            Стасик, наверное, сейчас еще только встает, представляла она.

            Может быть, тоже уже завтракает вместе со всеми, пока еще многочисленными участниками олимпиады.

            И тоже только и думает о том, каким будет для него результат отборочного тура.

            Заботила ее и предстоящая консультация у окулиста.

            Точнее, разговор со свекровью после нее.

            Потому что, в отличие от лондонских итогов, она еще до начала осмотра у профессора прекрасно знала, чем он закончится…

            Конечно, их областную больницу, где она лежала по настоянию своей мамы, никак нельзя сравнить с этой клиникой.

            И ее лучшего окулиста — с бесценным Кривцовым.

            Но тот врач был по-настоящему безценным, обладающим огромным опытом человеком, состарившимся на своей работе — а он прямо сказал:

            «Диагноз твой, дочка, на первую группу инвалидности. И, к моему великому сожалению, по всем врачебным меркам, уверен, любых специалистов — уже до конца твоих дней… Если, конечно, не поможет тебе Господь! Чего я от всей души тебе желаю и о чем, обещаю, буду молиться…»

            Да и сердце не обманешь.

            Она чувствовала, что со зрением у нее все слишком серьезно…

            Позавтракав под неусыпным взглядом свекрови, Лена вместе с ней перешла в уютную комнату, которую она сразу прозвала пальмовой.

            Увы, она перестала быть оазисом, как только свекровь увидела телевизор.

            Она тут же включила его.

            И Лене сразу захотелось бежать как можно дальше от замелькавших на экране кадров.

            Куда?

            Конечно же, в храм!

            Но показывали новости, в которых ведущий сказал всего несколько язвительных — чем-то похожих на укусы — слов в адрес Церкви.

            И свекровь не преминула прокомментировать это Лене:

            — Вот видишь? Видишь?! Что в вашей церкви творится! Какое безобразие! А вы туда еще ходите!

            — И будем ходить! — твердо ответила Лена.

            — Да у тебя что, уже и со слухом не все в порядке? Или ты не поняла, что он сказал?

            — Почему? Отлично все слышала, — стараясь говорить как можно спокойнее, хотя внутри все так и вскипело, ответила Лена. — Даже то, чего не слышали вы!

            — И чего же это, интересно, я не расслышала? — удивилась свекровь.

            — А голос за кадром!

            — Какой еще голос? Чей?!

            — Суфлера. А еще и давнего заказчика нападок — от кровавых до таких вот словесных — на Церковь. Если хотите, могу прямо сказать — сатаны! Этот ведущий, который читает по тексту, и журналист, готовивший этот текст — лишь его слепые орудия. Они даже не понимают, что творят! Тявкают, словно жалкие шавки на то, о чем не имеют ни малейшего представления. Потому что если бы имели, ну хоть граммулечку, то ни за что бы не стали делать такого. Побоялись бы. Ведь Бог поругаем не бывает. И за каждое слово им — и не только им, но и тем, кто с одобрением слушал и после повторял все это, — придется понести страшный ответ. Больше того — возмездие. Не здесь, так там!

            Лена — она сама удивлялась, и откуда только у нее только такие слова берутся! — с благоговением показала глазами наверх и продолжила:

            — Церковь-то нашу создал – Сам Христос! Да так, что, по Его словам, даже врата адовы не одолеют ее. Что уж говорить о жалких потугах телеведущих, журналистов, да и всех тех, кто оплачивает им всю эту страшную, в первую очередь, для них же самих, музыку!

            — Но ведь они — правду говорят! — попыталась вставить, несколько озадаченная таким незнакомо-уверенным для нее тоном невестки свекровь. — По справедливости обличают!