Чудо под Москвой

На остальном участке фронта обороняйтесь»[247].

Однако выполнение этого воодушевляющего приказа пошло наперекосяк. В отчете 1077-го полка указывалось, что в 8.00 полк в составе двух батальонов и батареи 857-го артполка в 8.00 сосредоточился на исходных позициях для контрудара на Пешки. Решением командира 50-й кд И.А. Плиева наступление откладывается и начинается только в 15.00, несмотря на короткий световой день. Это дает противнику сосредоточиться, и контрудар встретил «губительный минометный и пулеметный огонь». В этом бою потери уже изрядно потрепанных двух батальонов 1077-го полка оцениваются в донесении в «150 человек убитыми и ранеными».

Завесу тайны над «стоп-приказом» приоткрывает отчет самого И.А. Плиева, впоследствии известного советского военачальника и одного из главных фигурантов Карибского кризиса. В тот момент в бой с немецкой группировкой на Ленинградском шоссе втягивается вновь прибывшая 7-я гв. сд. Соответственно уже фактически начав наступление, Плиев получает от командира 7-й гв. сд указания о смене позиций. Кавалеристам предлагается передать занятые позиции пехоте гвардейской дивизии. На уточнение приказа делегатами связи ушло несколько часов. Приказ Плиеву наступать подтверждается, наступление возобновляется, но его уже встречает плотный огонь противника. В ночь на 27 ноября кавалеристы действительно сменяются 288-м полком 7-й гв. сд. Согласно докладу И.А. Плиева потери всей его группы, включая два танковых батальона[248]

и 1077-й сп составили за 26 ноября 150 человек убитыми и ранеными. Высокие, но не катастрофичные.

Части 7-й гв. сд действительно уже 26 ноября выходят на позиции по обе стороны Ленинградского шоссе и прощупывают оборону противника. 159-й гв. сп сосредотачивался к востоку от шоссе, 288-й гв. сп – к западу от шоссе (и ему действительно нужно было согласовать разделительные линии с кавалеристами Плиева). 30-й гв. сп поставили на восточный фланг дивизии, где стык с соседом вообще отсутствовал. Широкомасштабное контрнаступление 7-й гв. сд развернулось на следующий день, 27 ноября. Его целью становится деревня Есипово на Ленинградском шоссе. Однако рефреном в описании действий в ЖБД 7-й гв. сд станет «неся большие потери». Опорой немецкой обороны традиционно стала артиллерия. В ЖБД 7-й гв. сд есть красноречивая фраза: «Противник перед фронтом дивизии ведет беспрерывный орудийный и минометный огонь по переднему краю нашей обороны»[249].

Прорыв вдоль Ленинградского шоссе на Москву являлся не единственной опасностью, связанной с потерей Солнечногорска. Захватив Солнечногорск и продвинувшись на юг по шоссе, немцы получали возможность ударить как на Москву, так и на восток, обходя фланг группы Захарова. В этих обстоятельствах пришел час 31-й тбр А.Г. Кравченко. 26 ноября бригада получает приказ занять оборону на вероятном маршруте прорыва противника от Солнечногорска на восток. В ЖБД 31-й тбр обстоятельства получения этого приказа описаны следующим образом: «личным приказом генерал-лейтенанта Рокоссовского, переданным через майора Новикова, бригада получила [приказ организовать] сильную противотанковую оборону в р-не Кочергино»[250].

В данном случае оценка вероятных направлений продвижения противника оказывается правильной. Уже 26 ноября «боевая группа 3» (2 роты мотопехоты, 1 батарея, 1 танковая рота, 2 взвода саперов, 2 разведгруппы) 2-й танковой дивизии начинает продвигаться на Кочергино с запада. Как указывается в ЖБД 2-й тд: «Лесная дорога перед нами непрерывно минируется и заграждается обороняющимися вражескими войсками, имеющими танки»[251]

. Пробиться через заграждения немцам 26 ноября не удается и прямое столкновение 2-й тд с 31-й тбр оказывается отложено на следующий день. Мины были существенным действующим фактором. В ЖБД 2-й тд указывалось, что с 16 по 27 ноября от мин были потеряны 1 Pz.II, 10 Pz.III, 1 Pz.IV[252].