Чудо Сталинграда

Надо сказать, что, объективно анализируя донесение Казакевича, приходишь к выводу, что причина неудачи была не только в том, что командиры 66-й армии не умели командовать, но и в качестве того личного состава, которым они располагали. Рассмотрим данные о бойцах двух дивизий, которые Казакевич рассматривает в качестве того, что личный состав новых дивизий был в достаточной мере обучен и опытен. Бросается в глаза очень малая доля кадровых военнослужащих – 450–500 человек на 7–9 тыс. человек личного состава. А вот недоучившиеся курсанты, которых практически не готовили как бойцов пехоты, равно как и моряки, и солдаты аэродромного обслуживания, отнюдь не могли считаться подготовленным контингентом. Какой– то боевой опыт мог быть у бойцов, поступивших из госпиталей, но, скорее всего, их все-таки было меньше, чем призывников. Так что сетования генералов на необученность свежесформированных дивизий, вероятно, имели под собой основания. Главное, солдаты этих дивизий еще не разу не были в бою в составе своих подразделений, да их никто и не учил действовать как единое подразделение на поле боя. Ситуация усугублялась тем, что не было должным образом организовано снабжение наступающих боеприпасами, фуражом и продовольствием.

В целом же успешное отражение советских контрударов сыграло с немцами злую шутку. Поскольку в начале ноября советские атаки севернее Сталинграда не возобновились, командование 6-й армии, группы армий «Б» и верховное командование в лице Гитлера решили, что советское наступление выдохлось, и у Красной Армии нет сил для его возобновления в ближайшее время. Хотя фюрер, на всякий случай, в начале ноября распорядился о переброске на южное крыло Восточного фронта из Франции полностью укомплектованной 6-й танковой дивизии, но она оказалась готовой для ведения боевых действий только в начале декабря, когда армия Паулюса уже была окружена.

Если же объективно оценивать советские контрудары в сентябре – октябре по коридору, связывавшему 6-ю немецкую армию с ее тылом, то их следует оценить как напрасную трату сил и средств, причинившую большие потери Красной Армии и лишь незначительные противника. Ведь даже если бы этих контрударов не было, немцы все равно не могли бы перебросить из коридора для штурма Сталинграда сколько-нибудь значительные силы, даже в размере дивизии, потому что войск для обороны коридора и так было слишком мало, и вывод даже одной дивизии мог спровоцировать советское наступление, которое трудно было бы отразить. Гораздо целесообразнее было бы силы, бестолково потраченные в сентябрьских и октябрьских боях, использовать для подготовки более масштабного контрнаступления, с развертыванием нового Юго-Западного фронта. Его можно было бы тогда начать не позднее конца октября, причем подготовка могла быть проведена без излишней суеты, с обучением бойцов и командиров, рекогносцировкой и организацией взаимодействия родов войск. Часть сил и боеприпасов до этого можно было бы бросить на помощь войскам, обороняющимся в Сталинграде, что в большей степени облегчило бы их положение, чем безрезультатные контрудары.

И немецкие, и советские войска во время сражения за Сталинград постоянно усиливались. Так, с 23 июля по 1 октября сюда прибыли 55 стрелковых дивизий, девять стрелковых бригад, семь танковых корпусов и 30 отдельных танковых бригад. Немецкое командование, в свою очередь, вынуждено было перенацелить на Сталинград основные силы 4-й танковой армии.

Точные потери сторон во время наступления немецких войск на Сталинград неизвестны. Известно только, что советские потери во время уличных боев многократно превышали немецкие, поскольку немецкие войска были лучше приспособлены для ведения таких боев, разработали тактику штурмовых групп и организовали взаимодействие пехоты, артиллерии, танков и авиации. Поэтому уже после войны маршал Родион Малиновский, в бытность его министром обороны, утверждал, что оптимальным образом действий для советских войск летом и осенью 1942 года было бы преднамеренное отступление за Волгу с предварительной эвакуацией населения Сталинграда и оборудования основных сталинградских заводов. Тогда советская пехота не несла бы тяжелых потерь в уличных боях, а советская артиллерия с левого берега Волги непрерывно обстреливала бы позиции немецких войск в Сталинграде, что наносило бы им серьезные потери. Имея перед собой за Волгой мощную группировку советских войск, 6-я немецкая армия не рискнула бы продолжать наступление к Астрахани. К тому же флангам Паулюса тоже угрожали бы сильные советские армии. Но из соображений престижа Сталин не хотел сдавать Сталинград, и требовал, чтобы прижатые к Волге бойцы Чуйкова любой ценой удерживали Сталинградские руины. Поэтому предложение Малиновского не могло быть принято, хотя оно и имело свои резоны, и соотношение потерь в случае его реализации было бы более благоприятным для Красной Армии.

В конце сентября 15-я гвардейская стрелковая дивизия 57-й армии наступала в районе озер Сарпа, Цаца и Барманцак и встретила там лишь слабое сопротивление румын.