Чудо ты мое, зеленоглазое

«Сорок одна тысяча шестьсот, – мгновенно подсчитала Лена. – Какая наглость!»

– У нас три кота осталось, – соврал Витька. – Так что, сами понимаете, граждане, ни о какой оптовой продаже речи быть не может.

– К вам же еще придут, – не унималась девица.

«Вот тебе и конкуренты, черт бы их побрал! – подумал Витька. – Люди пытаются честно прожить своим умом за чужой счет».

– Кошки, как вы знаете, приходят к Петровичу только весной, – уже вслух сказал он. – И, кроме того, у нас нет фермы для их разведения.

– А зря, – довольно прозрачно намекнула девушка. – С таким человеком как Николай Петрович, об этом стоило бы подумать.

«Ох, и умная ты девка! – с неприязнью подумал Витька. – Только ты должна знать, что подражать легко, а вот рожать идею трудно. Так что вали отсюда и рожай!»

– Торг окончен, – сухо объявил он.

Витька незаметно подмигнул Лене. Жена неохотно сбавила цену на кота на пятьдесят долларов. Девушка выложила на стол деньги и, по-прежнему часто и жадно посматривая на Петровича, сказала:

– Вы все-таки подумайте над нашим предложением. Мы вам телефончик оставим.

На этом визит закончился.

До вечера компаньоны смогли продать еще восемь котов и трех кошек. Удивительно, но цены на котов росли и росли. Последнего кота с «фермы» Лена продала за тысячу восемьсот при начальной цене больше двух.

– Своих котов продавать не буду! – вдруг заявил Петрович.

Старик имел в виду Багиру и ее крохотное племя. Лена кусала губы и так жадно смотрела на Петровича, что Витька улыбнулся. Молодую женщину так и подмывало уговорить Петровича продолжить торговлю.

– Ладно, шабаш на сегодня, – согласился с Петровичем Витька.

– Больше двадцати тысяч за день! – Лена хлопала в ладоши и танцевала. – Муж я тебя снова люблю!

– Деньги ты любишь, а не меня, – возразил Витька. – И вообще, деньги могут испортить любую женщину.

– Конечно, могут, – засмеялась Лена. – Но если бы ты только знал какое блаженство женщина в это время испытывает!

Витька и Петрович сидели на диване и сортировали купюры по их номинальной стоимости. Родные, российские рубли компаньоны откладывали в сторону. Впрочем, их было совсем немного. Глава фирмы Петрович предпочитал брать валюту.

– И я тоже пересчитывать хочу, – Лена стала возле дивана на колени, и озорно сверкая глазами, посмотрела на Петровича. – Дядь Коль, дай и мне кучку.

Петрович улыбнулся и пододвинул к женщине целый ворох зеленых банкнот.

– Ты лучше рубли пересчитывай, – сказал Витька.

– Сам их считай! – Лена прильнула щекой к куче банкнот и обняла ее руками. – Ух, ты сколько же тут!

– А ты говорил, хватит, мол, ловить, – ворчал на Петровича Витька. – Между прочим, осталось только штук сорок, что ли? Что делать-то будем?

– Пробьемся! – ответила за Петровича Лена.

– И с кормом туговато, – вздохнул старик.

– Корм – ладно! – Витька показал Петровичу стодолларовую банкноту. – Между прочим, это три тысячи пятьсот рублей по курсу. Килограмм мясных отходов стоит пятьдесят рублей. А зерно? Имея такие деньги, мы тысячу котов прокормим!

– Витечка, поехали еще половим? – Лена села рядом с мужем и обняла его за шею – Поедем, да?

– Опасно! – вздохнул Витька. – Ты представляешь, что будет, если все всплывет наружу? Кроме того, ты женщина приметная. Так что, в случае чего, я один поеду.

– Одного я тебя не пущу!

– Почему?

– Мало ли что! Я тебя… Как это? Я тебя на всякий случай прикрывать буду.

– Своим телом, что ли?

На котоферму за следующей партией котов и кошек и для кормежки оставшихся, компаньоны решили отправиться только затемно. Лишний раз мелькать на глазах у соседей Витька не хотел. Чем дальше заходило дело, тем строже следовало хранить тайну существования котофермы.

Лена стала собираться в дорогу вместе с мужчинами.

– А ты куда? – удивился Витька.

– Как куда? С вами, конечно.

– Еще чего!

Но окрыленную успехом Лену было невозможно переубедить. Молодая женщина хотела знать все о вдруг оказавшемся таким прибыльном деле.

Петрович предложил Лене кирзовые сапоги.

– Сыро на улице, – пояснил он и тут же пожаловался. – А вот у меня вот ноги мерзнут. И почему-то не ступня, а икры и коленки. Старею, что ли?

Лена протянула Петровичу колготки. Старик замахал руками:

– Ты что, Лен?! Да не одену я их!

– Дядь Коль, ты пойми, они же греют лучше шерстяных штанов, – уверяла Петровича Лена. – Одевай и нечего тут кокетничать.

– Срамота! – отбивался Петрович. – Старый дед и вдруг в колготках!

– Под штанами все равно ничего не видно.

В конце концов, Петрович нехотя взял колготки и направился в соседнюю комнату. Когда он вернулся, его поджидал еще один подарок. Лена конфисковала у Витьки кожаную куртку.

– Оденем тебя с ног до головы, дядь Коль, – молодая женщина жадно улыбалась. – Одно дело делаем, так что друг к другу поближе нужно быть. Такая теснота делу только поможет.

– Будем жить как в автобусной давке, – пояснил Витька.

– А хотя бы! – с вызовом ответила мужу Лена.

На улице было темно и сыро. Мелкие, похожие на пыль, дождевые капли лезли в глаза и уши. В черных лужах плавали случайные блики света от далеких фонарей. Они были похожи на тусклые, разноцветные бензиновые пятна.