Чудовище

Но сосущее ощущение в животе говорит: нет, не другой. Как жил отец до моей смерти? До того, как оживил меня? Может быть, он предупреждал короля, чтобы тот не шел на сделку с колдуном? Или пытался остановить колдуна с помощью науки, но не сумел, и все пошло прахом? Наверняка пытался, насколько я его знаю, но ему никто не помог, меня-то еще не было. Я не так много о нем знаю, но он — любящий отец и гениальный ученый, и жизнь свою посвятил благородной цели.

Мне этого достаточно. Отец наверняка мне все объяснит. Подумаешь, кумушки сплетничают! Мало ли что они там себе напридумывали.

Да и потом, если начистоту, секреты есть не только у отца. Я так и не рассказала ему о моем драконе. Вина камнем лежит у меня на душе, но я просто не в силах говорить. Стоит мне только захотеть произнести хоть слово о Бату, как я лишаюсь дара речи.

Теперь я все время читаю сказки, и подпрыгиваю от неожиданности всякий раз, когда в комнату входит отец. Он был прав: из этих книг я узнала не много. Драконы в них обычно творят злые дела, но уж мой-то дракон не из тех, кто крушит деревни или пожирает несчастных дев, это я знаю точно.

Бату не такой.

Он назвал меня сестрой. Всякий раз, когда я шепотом произношу это слово вслух, в сердце у меня что-то звенит, и счастливая дрожь проходит по всему телу до самых кончиков пальцев. Между драконом и мной завязались узы, и не только кровные.

Мы оба прячемся в тени, скрываемся в потайных уголках и отчаянно мечтаем о солнце. Дракон знает, каково это — когда тебя боятся и ненавидят, как боялись и ненавидели бы меня горожане, случись им меня повстречать.

Может быть, страшные сказки о драконах — это все выдумки.

Я все еще шагаю по направлению к фонтану, но уже не так бодро. И отцу, и дракону придется подождать. Если мальчик появится тогда же, когда появлялся на прошлой неделе, значит, ждать осталось недолго. Лоскуты моей кожи краснеют, а иные розовеют. Я плотнее заворачиваюсь в плащ. Незачем мальчику видеть, какая я разноцветная. Собственно, ему вообще незачем меня видеть.

Заслышав плеск струй, я замираю. И этой, и любой другой ночью главное — осторожность. Я крадусь к фонтану и обхожу его вокруг в поисках цветка, который должен был оставить мальчик.

— Ты пришла, — негромко говорит кто-то из тени.

Я резко оборачиваюсь, и фонтан оказывается у меня за спиной. Хвост напрягается и так сжимает бедро, что нога немеет. Лишь усилием воли я сдерживаю рвущиеся наружу когти.

Мальчик выходит из переулка в нескольких метрах от меня и подходит все ближе. В горле у меня словно ком стоит. Интересно, так всегда бывает у девочек, если их застанет врасплох мальчик? Что-то мне подсказывает, что да.

Я не скажу ему ни слова. Он подходит ближе, протягивает ко мне руку ладонью вверх. Вторую он прячет за спиной, но я и так знаю, что там роза. Она пахнет в точности так же, как те, что я прячу у себя в комнате.

— Пожалуйста, только не убегай, — говорит он. Голос у него приятный, самую малость грубоватый. По спине у меня бежит холодок. Мне нравится этот голос.

А вот отцу бы все это не понравилось. Ох и разозлился бы он, если бы знал, что я стою и таращусь на странного мальчика, который разгуливает после заката, и что посреди ночи меня заливают волны жара.

Я делаю шаг назад, к фонтану.

— Послушай, я просто хотел с тобой поговорить. — Мальчик делает еще шажок.

Я прикусываю язык и приказываю ногам не двигаться. Мне до боли хочется заговорить, но инстинкты кричат, что надо бежать, бежать как можно дальше от этого настоящего, живого человеческого мальчика. С девочками все было иначе. А вот к мальчику мне бы в голову не пришло подойти ближе.

Он снова делает шаг. Еще немного, и он окажется совсем близко и сможет до меня дотронуться. Сможет сам подарить мне розу.

— Как тебя зовут? — спрашивает он.

Я сжимаю губы и качаю головой. Отцу не понравилось бы, если бы я назвалась. Это может быть опасно. Нельзя рисковать, вдруг мальчик разгадает планы отца. Или угадает, кто я такая.

— Я — Рен. — Он показывает на себя.

Я молчу. В горле у меня так пересохло, что я не сумела бы заговорить, даже если бы захотела.

— Я никогда раньше не видел тебя в городе до той ночи, несколько дней назад. — Он замолкает, морщит лоб. Еще один шаг. — Но мне все время кажется, что я тебя знаю.

Еще один шаг. Запах свежевыпеченного хлеба становится сильнее. Мне хочется закрыть глаза и вдохнуть его полной грудью, но — нельзя. Я ведь до сих пор не знаю, друг мне мальчик или враг.

Еще шаг, и между нами остается совсем мало пространства. Руки под плащом дрожат. Когти так и рвутся наружу. Колени, против моей воли, чуть сгибаются, и при малейшей угрозе я готова взмыть в воздух.

Мальчик достает руку из-за спины, протягивает мне розу и делает последний шаг.

Не в силах удержаться, я отшатываюсь, вцепляюсь в край фонтана. Вода омывает мои пальцы, но не может охладить пылающую кожу.

Мальчик вытягивает обе руки. В одной — роза. Великолепная красная роза.

— Пожалуйста, не убегай. Ты умеешь говорить?