Чудовище

Насколько известно Грете, войти в темницу можно лишь со стороны дальней башни. По пути мне еще дважды приходится нырять в ниши, но вскоре я подхожу достаточно близко, чтобы стал слышен хохот стражников, эхом летящий по коридору. Я замедляю шаг. За большой дверью я успеваю разглядеть стоящий посреди комнаты стол и нескольких мужчин вокруг него.

Я прячусь в темном углу и прислушиваюсь. Два новых голоса. Это стражники, они сделали обход в темнице и вернулись к своим. На лице у меня мелькает улыбка. Прекрасно.

Я снимаю с пояса последнюю склянку с сонным порошком Барнабаса. Теперь я знаю, что силу порошку дает магия, а не наука. Но сегодня эта сила послужит не его целям, а моим.

Я выскальзываю из темноты и бросаю склянку внутрь.

Стекло разлетается на мелкие кусочки, и начинается суматоха. Какой-то стражник пытается выбежать вон, но белая дымка завивается вокруг него, окутывает коконом, впитывается в кожу, как вода в губку. Стражник падает на пол, и я тащу его обратно в караулку. У стола храпит дюжий караульный; я снимаю с его пояса кольцо с ключами. Стража играла в кости, и на столе валяется мешочек с золотыми и серебряными монетами. Я сую его в карман и бегу вниз по ступеням, в темницу.

Стены здесь сырые, покрытые копотью, и обнаруживается это, когда я касаюсь их рукой, чтобы не упасть на узкой лестнице. Я брезгливо вытираю руку краем плаща.

Лестница выводит меня в лабиринт из поделенных на клетки камер. На меня смотрят мужчины и женщины с пустыми глазами, исхудавшие, с запекшимися губами. Я иду мимо них. Рена нигде нет. А эти люди, что они сделали Энселю? Мне хотелось бы вернуться и освободить их всех, но рисковать нельзя.

По крайней мере, пока мы не спасли девочек.

Быть может, однажды я сумею спасти и остальных жертв жестокого Энселя.

Пройдя четыре камеры и не найдя в них Рена, я начинаю отчаиваться. В последний раз стражники упоминали его вчера. Что, если он умер? Или выбрался сам? Во мне зажигается слабая надежда, однако вскоре она гаснет. Каждый узник прикован к стене напротив входа в клетку. Ему и до двери не дотянуться.

Нет, Рен либо здесь, либо уже погиб.

Я прочесываю еще две камеры, и моя настойчивость наконец вознаграждена. В самом дальнем углу последней из них я вижу мальчика с каштановыми волосами, покрытыми тюремной грязью. Он скорчился на полу спиной ко мне. Сердце воспаряет ввысь.

Чтобы не терять времени, я распахиваю крылья и лечу.

— Рен! — шепотом зову я, и он поднимает голову.

Я перебираю ключи, нахожу подходящий и распахиваю дверь темницы. Рен встает, пошатываясь. Звенит цепь.

— Ты пришла за мной? — Он смотрит на меня в полном изумлении. Одежда на нем висит мешком и вообще выглядит странно. Видно, король не особенно хорошо кормит узников — если вообще кормит. — Но я же тебя предал.

Я грустно улыбаюсь:

— Я знаю.

Он качает головой, потом вытягивает перед собой скованные руки:

— С этим поможешь?

Я вожусь с ключами, потом сдаюсь и пускаю в ход когти. Как ни странно, Рена мои звериные части больше не пугают.

— Пойдем, у нас мало времени. Надо вывести тебя из дворца, а потом я выведу девочек.

Рен выпрямляется:

— Я иду с тобой. Я отвечаю за Делию.

— Я тоже за нее отвечаю.

— Ты не понимаешь. Я… — Он проводит рукой по лицу и вздыхает. — Розабель… когда она узнала, что колдун придет за ней, она оставила письмо, в котором просила меня присмотреть за Делией, если случится худшее. Присмотрел я, конечно, замечательно. — Он хмурится и смотрит в пол.

— Я ее выведу. Обещаю. Но ты мне должен помочь.

Я беру Рена за руку и веду его вверх по узким ступеням в караулку. Как странно после всего, что случилось, ощущать тепло его пальцев. И мне по-прежнему очень приятно быть с ним рядом.

Похоже, за прошедшую неделю он поостыл и больше не кипит ненавистью. Быть может, когда-нибудь он меня окончательно простит.

Рен удивленно смотрит на спящих вповалку стражников, тычет одного носком сапога, забирает у второго меч. Я жестом зову его за собой, к боковой двери, приоткрываю ее и выглядываю наружу.

— На берегу никого. Беги вон к тем деревьям, а потом иди по тропинке в деревню. Сил хватит?

— Да.

— Хорошо. Когда доберешься до деревни, посмотри, что там можно купить. — Я протягиваю ему украденные у стражников монеты. — Хотя бы повозку и осла — уже будет легче.

Он сует монеты в карман.

— Где встречаемся?

— В лесу у раздвоенного дерева. — Я еще раз выглядываю из караулки. — Иди, и будь осторожен.

Он улыбается мимолетной улыбкой и выходит за дверь. Но прежде, чем окончательно уйти, оборачивается и шепотом говорит:

— Прости меня.

И уходит.

На то, чтобы свалить тела спящих стражников в углу комнаты, времени уходит немного. Теперь надо возвращаться к девочкам. До заката осталось всего ничего, и я почти готова воспользоваться крыльями, но ветер завывает громче прежнего. Волны стали выше, а вверх по утесу ползут толстые черные щупальца.

Нельзя рисковать. Сейчас — нельзя.

Мы так близки к свободе, что путь, где я могу погибнуть, сейчас не для меня. Я должна выжить и освободить девочек.