Чудовище для проклятой (СИ)

Мои маленькие худые ладошки утонули в чужих. Не изнеженных, с мозолями от оружия, но аристократически-утонченных. На указательном пальце — перстень. Массивный, с квадратным темным камнем. Почему мозг циклится на таких мелочах?

Кажется, даже зубы стучат.

В голове — вихрь мыслей.

— А как вы это сделали? Остановили время? — собственный голос звучит тихо, слабенько. Приходится откашляться.

И осмотреться — заново.

Спаситель явно с дороги — плащ, хоть и из дорогой плотной ткани — запылен. Под ним, судя по всему, простой темный камзол и брюки. Но куда более примечательно другое.

Например, красивое породистое лицо. И волосы цвета пепла, которые спадают до самых лопаток. А ещё глаза. Один — самый обычный, хоть и собрал в себе все оттенки синевы. А вот второй… ртутное серебро, что заполняет весь белок, лишенный зрачка. От этих глаз по коже бегут мурашки. Снова, предатели?!

Таких глаз не бывает у людей. Да и у нелюдей тоже. Они манят, дурманят голову, вызывая безотчетное желание выболтать все свои тайны.

Меня осторожно придерживают, продолжая обнимать за плечи. Мальчишка уже куда-то слинял.

— В некотором роде. Бросил на них стазис, — шуршит змеей прохладный голос.

Стазис — заморозка. Действительно, чего здесь непонятного?

— Спасибо. Вы спасли мне жизнь, — вырывается нервный смешок, — хотя одного спасибо за такое мало.

Я осторожно высвободилась, мотнула головой и украдкой смахнула с глаз пару несуществующих слезинок. Все в порядке. Я осталась в живых — снова. Где-то наверху кто-то явно ухватил мою смерть за капюшон.

Да что ж я такая косноязычная! Раньше язык был подвешен, что надо! А теперь… смущение. Испуг. Тепло, которое затапливает до кончиков пальцев. Я ещё не успела осознать, как много он для меня сделал, этот незнакомец.

— Ты куда бежишь в такую рань, девочка? И как тебя зовут? — спокойно уточняет спаситель, словно не обращая внимания на предыдущую реплику. По тону чувствуется — молчания не потерпит.

Это отрезвляет — но пока ещё не сильно. Все тело ватное.

— М… мара, господин, — шепчет, опуская взгляд, — я на рынок шла — а потом жилье присмотреть и на работу устроиться, — про банк говорить тем более не хотелось, — недавно в город прибыла. А на постоялом дворе жить столько времени дорого выходит.

Почему соврала? Трудно сказать. Не хотелось лишний раз следить, даже если мое нынешнее имя и не редкость.

— Хорошо… Мара, — кажется, что в голосе незнакомца звучит насмешка? Как будто он точно знает, что никакая я не Мара, — я тебя понял. Что же касается твоей благодарности…

Дыхание к дыханию. Проклятье, искорки в синем глазу становятся только ярче. И сам он — слишком близко.

Длинный палец, заканчивающийся острым, чуть загнутым когтем, пёрышком скользит по щеке и сползает на шею. Я замерла. Окаменела. Где только смелость и нахальство? Почти ласковые касания вызывали вовсе не трепет — первобытный ужас где-то в самой глубине души. Как будто она, эта душа, знала больше, чем я, нынешняя Кара.

Пальцы другой руки коснулись заплетённых в две короткие косички волос. Перебрали выбившиеся пряди. Крылья носа дрогнули, впитывая что-то ведомое ему одному.

Бледно-розовые губы оказались совсем рядом с ухом. Теплый воздух от его дыхания щекотал кожу.

— Все просто, маленькая самоотверженная чаэварре…

Сердце сжалось. Он знает?! Как он понял? Никто же не разобрался…

Глаза анорра — едва ли мужчина мог быть кем-то иным — сощурились.

— Успокой меня.

Что?!

Я не успела ничего сделать. Ни отшатнуться, ни возмутиться, ни сбросить пелену страха.

Чужие руки крепко обняли, прижимая к телу мужчины. Не оставляя между нами даже дыхания. Так, что я чувствовала каждую выпуклость чужого тела. Ноздри уловили едва заметный хвойный аромат с нотками чего-то искристо-ледяного, пьяняще-холодного.

В один миг чужое тело показалось льдышкой. Мать моя ведьма, да так и замёрзнуть недолго! Завозилась, дернулась было.

И… щека притерлась к щеке. Нелюдь блаженно прижимался ко мне, жмурился, как кот, а я… мне вообще-то действительно холодно! Утро-то раннее. И есть хочется! И ноги уже подгибаются!

— Почти идеально, — раздался над ухом счастливый шепот.

Замолотила кулачками по чьей-то наглой спине.

— А ну отпустите! Что делаете? Мне холодно, мне по делам надо!

— И на ногах стоишь? — синий глаз оживлённо засиял.

Словно и не было усталости.

— Стою, — угрюмо подтвердила.

И тут же снова покачнулась от слабости. Нахлынула дурнота. Неужели так сильно перенервничала? Прохладные ладони мужчины снова уютно так обвились вокруг талии. Выглядел он неприлично довольным. Просто до безобразия — так и хочется подправить!

Что ещё за обнюхивания? Чего он там вынюхал? Сощурилась, готовая дать деру при первой же возможности. Но этого не понадобилось. Миг — и меня резко отпустили.

Серебристая пустота второго глаза обожгла, словно клеймя.

— Таким очаровательным юным колдуньям стоит быть осторожнее. Ты должна уже знать, что чаэварре для анорров слаще меда. Они пьянят, как самое дорогое вино, — тихо, проникновенно. Снова мурашки по коже.