Чудовище для проклятой

Он закатал рукав рубашки, скинув верхнюю часть камзола на пол.

Коготь на пальце резко удлинился. Да, все клятвы здесь даются на крови. Не стоит об этом забывать.

— Теперь ты, — задумчивый взгляд Повелителя упал на меня.

А потом… он просто обошел коленопреклоненного родственника и встал за моей спиной.

— Вот так, — говорит негромко и спокойно, — не шевелись. Сейчас.

Сильная ладонь обхватывает запястье, заставляя замереть и задержать дыхание. Он близко — и запах полыни снова забивает ноздри, даря абсолютную уверенность в собственных силах и в этих мужчинах.

Длинный блестящий коготь чуть щекочет кожу на запястье, а потом легко прокалывает её.

Ни единой капли крови не проливается на пол. Они падают в белоснежную чашу, которая вдруг появляется в воздухе между мной и Леарреном.

Ни единой нотки фальши не слышится в мелодии, что разливается в воздухе в этот момент. Это поет флейта. Тягуче, завораживающе. Она не плачет и не радуется — она лишь плетет свои собственные сети, вечные, как сама жизнь.

И её хочется слушать снова, и снова, и снова…

Ладонь Леаррена с силой сжимает мою собственную.

Император убирает руку, но отчего-то не отходит, продолжая находиться за спиной.

— Моя госпожа, пока светит солнце и сияют звезды, пока парят в небесах летучие острова, пусть клятва моя будет нерушимой и вечной. Пусть будет так, — просто произносит младший анорр.

И кровь в чаше вдруг вскипает — и взвивается вверх, оплетая причудливым алым узором наши запястья, и так и застывая.

— Клятва дана и услышана, — уверенный голос за спиной.

И торжествующий птичий клекот.

Судьба порой играет так причудливо.

Леаррен поднимается на ноги. Он сохраняет серьезность, но в темнеющих до синевы глазах играют искры смеха.

— Моя госпожа, теперь я буду всюду следовать за вами. Официально — я помогаю вам войти в курс всех дел вашей новой должности. Да, к тому же, это действительно будет так, — он мягко улыбается — как мальчишка.

А мне на плечи ложатся тяжелые ладони. На мгновение замираю, не зная, как на это ответить, да и стоит ли? И, в конце концов, просто отвечает Леару:

— Я буду только благодарна за все, что ты сделаешь для меня, — и добавляет тихо, нерешительно, — анно.

Руки кого-то очень ревнивого чуть расслабляются на плечах, переставая дырявить ткань платья.

От Асторшиэра буквально ощутимо идет волна удовлетворения, птица насмешливо щелкает клювом, а Леаррен сияет уже по-настоящему.

— Я буду только счастлив помочь прекрасной анна, — он подмигивает, — всегда мечтал о сестренке, но как-то не сложилось, — разводит руками.

— Это так трогательно, — от внезапно раздавшегося голоса Ильгрима я дергаюсь, но руки императора — из железа они, не иначе, удерживают на месте, — у меня даже слов не хватает — насколько! Надеюсь, наша юная наследница не забыла, что для того, чтобы принять род, ей ещё нужно будет непременно посетить свои земли.

У кого-то снова плохое настроение и он ехидничает?

— Ильгрим, — мужчина выходит из-за моей спины. На спокойном бледном лице не отражается ни капли эмоций — он снова, как ледяной, но ощущения совсем иные.

Асторшиэр больше не добавляет ни слова, но ано Нэиссаш чуть дергает уголком губ и качает головой, — мол, мне всё понятно.

— Мне действительно нужно будет ехать в родовые земли? В ближайшее время?

Я надеялась оттянуть поездку хотя бы на год. Видеть родню, даже сейчас, не имела ни малейшего желания.

— Это необходимо. Действительно необходимо, но ты поедешь не прямо сейчас, — Верховный анорр чуть помолчал и добавил, — и не одна. Вопрос решится в ближайшие месяцы, а пока можешь об этом не думать. Сейчас, если хочешь, то можешь идти. Леаррен объяснит тебе ещё некоторые из твоих новых обязанностей.

Я уже было согласилась и радостно кивнула — сидеть в покоях сейчас, когда все тело буквально фонтанирует энергией, нет никакого желания.

— Вот, возьми это. Для Поющей пригодится.

“Слепой” глаз сияет. Анорр кажется безмятежным, протягивая ладонь. На ней лежит подвеска — искусно сделанный серебряный колокольчик, который буквально пропитан силой древнего насквозь.

— О… — на миг лишилась дара речи.

Это подарок. Подарок лично для меня от самого императора. Внешне постаралась остаться не менее невозмутимой.

Хотя больше всего на свете хотелось скинуть маску чопорности и закричать “Я нравлюсь тебе? Скажи, наконец, ты действительно принес этот дар потому, что я нравлюсь тебе?!”. Но я не имела права это сделать.

И только просияла сама улыбкой, не в силах её сдержать.

Прижала ладонь к сердцу — и поклонилась коротко.

— Не знаю, как выразить вам мою признательность.

Наши пальцы на миг встретились — и на душе вдруг стало светло. Оставив колокольчик на моей ладони, мужчина вдруг один за другим загнул мои пальцы, словно пряча его. Ильгрим отвернулся, глядя с независимым видом в окно.

Леаррен смотрел молча и внимательно на нас обоих, словно уже всё знал заранее.

— Тогда береги его, — уголки губ императора едва заметно дернулись.