Чудовище (СИ)

И про Магриб рассказывал. И про отца. Давясь слезами, вспоминал сколько планов было, и как хотел отец увезти всех на родину, на Землю. Бросить все. Только не было денег. Община за отлет с планеты и разрешение семью вывезти слишком уж много запросила.

Отец, уходя на войну - никому ненужную и непонятную, ведь до первой линии обороны от Магриба было слишком далеко, - сказал только, что вернувшись уже настоящим имперским солдатом, автоматически право получит на поселение на любой планете Империи. И никто задержать их больше не сможет. Права не будет у совета общины документы и паспорта не подписывать.

И Скай ждал. Надеялся и ждал. Каждый день и сводки военных действий слушал, и бесконечно почту проверял, в надежде хоть маленькую весточку получить. Сложно им всем на Магрибе жилось.

И дождался...

Сначала похоронку на сержанта Вильгельма Райса, а после... рабский ошейник и чип под кожу.

Про отчима рассказывал запинаясь. И про придирки, и про то, что дон Грей маму заставлял за каждый су отчитываться, и о том, что отца не любил и все время обвинял в бедности и неспособности семью прокормить. А когда Скай пытался доказать что это не так, злился и маме жаловался на непочтительное отношение.

- Я действительно дурак был. Не мог больше. Терпеть не хотел. Я думал, взаймы денег одолжить и на ближайший лайнер пробраться, чтоб куда угодно, но только с Магриба. Родню отцовскую нашел бы и... маму с маленькими обязательно из общины вытащил. Ей же тоже плохо с доном Греем было. Но как бы она отказалась, когда я и еще малыши на руках?

Я же не знал, что в лавке сигнализация включенная. И меня через три минуты возле полувскрытой кассы и обнаружат.

А про то, как отчим по плечам стегал, и на Тейю вез, рассказывал вообще с огромным трудом. И про аукцион, и про помост... И про жизнь после...

- Почти восемь лет, - говорил Скай странным голосом, в котором чувствовались еле сдерживаемые слезы. - Если бы просто в тюрьму, в колонию за ту пустую кассу... Я б уже давно свободен был. А так... За что со мной так вот? Сейчас бы, наверное, маленькие меня б и не узнали. И мама б не узнала... Да и зачем им меня сейчас знать! Позор бы для семьи был. Не хочу даже думать... Раб... Страшно и... стыдно.

Странным все это слушать было. Эрику, так точно. Кто б даже два месяца назад рассказал, что будет лорд Эрик Вирру, герцог Гроу и Зейе, стоя в своей гостиной, выслушивать слезливые истории и от кого... Не с издевкой и сарказмом, а сочувствуя и переживая, на себя примеряя то, что Скаю пройти пришлось.

И так не хотел на себя примерять. Нахмурился Эрик, с трудом прогоняя подступивший гнев на тех, кто допустил, чтоб с шестнадцатилетним мальчишкой так поступили. Но пока не время высказываться еще было. Дослушать все надо было до конца.

Вдруг на полуслове Скай, реакцию Эрика заметив, замер. И понял все совершенно по-иному - и смену настроения, и сведенные брови, и сжатые кулаки. Испугался реакции. В глазах лед заплясал и ужас. Отшатнулся от Эрика. И упершись спиной в стену, не зная, что еще сделать, на колени опустился, к полу наклонившись...

- Простите! - сказал горько, почти выкрикнул с отчаяньем. - Я не должен был все это обсуждать. Права не имел жаловаться. Не слушайте меня... забудьте, господин. Я не буду больше. Я... Сам не понимаю, что на меня нашло. Простите! Я знаю, что запрещено. Нет у раба прошлого. Не имеет право вещь на прошлое. А я... Простите!

Эрик даже не понял, что произошло и почему такая перемена. А после сообразил, что раньше, наверное, не один раз из Ская эту самую правду достать пытались и... Судя по последствиям, явно не для помощи Скаю использовали. Боится парень, переживает, что и Эрик сначала убедил душу раскрыть, а после... накажет за то, что посмел о себе, как о человеке думать.

Слова бы точно не помогли. Скай находился на той грани отчаяния, когда никакие слова значения уже не имели.

И тогда наследный лорд Вирру, герцог уже в шестнадцатом поколении, тоже на колени опустившись, руками крепко-крепко раба своего обнял. Так крепко, как только мог.

- Не бойся, - сказал Эрик, держа в медвежьих объятиях.

Скай дергаться пытался, вырваться пробовал. Раз, другой... и замер, к любому исходу готовый.

- Не бойся, - повторил Эрик. - Я все понимаю. Я не сделаю больно. Не за что тебя наказывать. Не за что тебя прощать. Это я сам, только сам виноват. Сам просил и заставил. А ты молодец... ты смог. Так и надо...

Скай дрожал. Не двигался, но дрожал, пытаясь понять хоть, что происходит. Слез уже не сдерживал. При Эрике плакал.

А Эрик, настолько проникшись ситуацией и от жалости тоже почувствовал, как слезы на глаза наворачиваются. Вдруг не удержавшись, голову наклонив, Ская висок поцеловал, так и не выпустив из объятий.

- Не бойся, - сказал последний раз, почти шепотом и только после этого в глаза заглянул.

В зеленых глазах не было уже льда... Снова изумрудами глаза засветились. И золотыми искорками изумление ситуацией вспыхнуло... Огорошенный Скай был. Ошеломленный. Но сразу плакать прекратил.

- Хозяин... - попытался сказать хоть что-нибудь.