Чудовище (СИ)

- Мне приказали это говорить всем. Если бы я не сказал... Если бы я не послушался... Меня и так за каждое неправильно произнесенное слово... хлыстом. Полночи... перед балом. Понимаете? Я знаю, что виноват. Но... что мне оставалось делать?

А после как-то уж слишком обреченно, слишком смирившись с той виной, которая даже виной не его была, добавил, снова к полу пригибаясь, тихо, еле слышно произнес:

- Накажите, господин. Если я виноват, если так будет правильно, накажите.

Комментарий к Вина

От беты: проверено.

========== Имя ==========

Не наказал. Хоть и мог. Хоть и ремень этот чертов под рукой был. И хотелось хоть на ком-то досаду выместить. Но как ты будешь его наказывать, если у него и так на теле живого места нет... Да и не за что... За свою же собственную боль чужого наказывать неправильно.

Так и не придумал тем вечером, зачем раба купил. Но поздно уже было другое решение принимать. Сам устал. День, вон, какой длинный да неприятный выдался. Хотелось отдыха - хорошего ужина и крепкого сна. И рабу, теперь уже своему персональному, отдых бы тоже не помешал. Видел, что измотан всем - и очередным поворотом судьбы, и волнениями, и переживаниями, и просто обычной усталостью. Под зелеными глазами уже темные тени залегли. Сам бледный был, лишь щеки лихорадочным румянцем горели. И от этой усталости, от переживаний, как ни странно, еще краше становился. Как такого наказывать?

С колен встать рабу приказал, за собой позвал. Комнату показал со своей спальней рядом. Пусть отдохнет, выспится, а там...

Что именно "там" Эрик тем вечером так и не придумал. Но понимал - не оставит в доме. Самому жилось привычнее в одиночестве. Проще. Не надо было ни оглядываться на кого-либо, ни... стесняться. Помнил же, как когда-то секретаря в этой вот комнате поселил и, хоть платил дону Мааре больше, чем положено для провинциальной должности личного помощника, сбежал секретарь достаточно быстро - не смог рядом с Эриком быть - со шрамами, с ожогами, с криками и истериками по ночам, потому что до сих пор Эрику этот чертов взрыв яхты снился, и снилось как он горит там, в каюте.... Но и это не самые страшные сны были - хуже было другое, когда видел себя нормальным, красивым, а с утра оказывалось... И не смог секретарь привыкнуть к тому Эрику, который в такие моменты по утрам появлялся.

А запах... даже сейчас, когда уже и перевязок особых не было, когда уже весь уход - регенерирующая маска на ночь, и то в доме запах лекарств и... сладковато-острый, раздражающий - воспаленной плоти. Как жить в таком доме? Как в глаза человеку смотреть, который вынужден так вот существовать?

И после ухода секретаря - хоть привык к нему Эрик, хоть думал, что за деньги может компаньона себе купить, больше и не пытался никого нанять.

Невыносимо брезгливость видеть было.

Год в одиночестве прожил. И тут надо же... Не секретаря, не вольного своей судьбой распоряжаться, а раба, который обязан рядом находиться всегда. Который шага без приказа лишнего сделать не сможет. И кто Эрика умным бы назвал?

Когда комнату показывал, когда парня устраивал, по сердцу и обстановка цепанула, и воспоминания волной нахлынули. Секретарь-то тоже красивый был. И нанимал его Эрик с дальним прицелом. Думал, если привыкнет, если вместе быть захочет, то тогда не только деловые вечера проводить можно будет. А и более личные встречи. Понравился дон Мааре Эрику. Хоть и звучало это странно, особенно в том положении, в каком Эрик был (ну, какое право имел уродец на это самое "нравиться" - тут хоть не плюют в спину, и уже хорошо), а тело требовало разрядки. Секса требовало. А после Алекса - первой своей и большой любви, именно на парней и заглядывался Эрик. Тем более, что ничего предосудительного и зазорного в таких интересах на Галатее не было. Половина дворянства с любовниками жила.

А секретарь после признания Эрика и не возражал особо. Согласился на оказание определенных услуг быстро. Платил-то Эрик щедро. И был секс с доном Мааре, и Эрик на седьмом небе от блаженства был, получив то, о чем так долго мечтал... Правда, до тех пор, пока в глаза секретарю не посмотрел и не увидел там и брезгливость, и жалость, и боязнь отказаться, и... алчность... Настолько деньги дон Мааре любил, что, чувствуя отвращение, все равно в одну постель ложился... Как после такого общаться, как после такого в доме одном находиться? Не смог простить Эрик.

В комнате, открытой впервые после побега любовника, как ни странно, пахло до сих пор слишком знакомо и волнующе. В комнате все выглядело как и тогда, когда Жиль, на белых простынях расположившись, Эрика в свои объятья завлекал.

Даже замер Эрик от этих воспоминаний. Нахмурился. На раба оглянулся... И, преодолевая груз воспоминаний, в комнату шагнул.

Все равно больше негде было поселить. Дом же - не отцовский особняк с шестьюдесятью тремя спальнями и целой двухэтажной пристройкой для прислуги... Там-то Эрик уже давно не появлялся, имение на управляющих оставив.