Чудовище во мраке

Тиллотсон отпер стенной сейф и извлёк из него маленький кулёчек, завёрнутый в замшу и затянутый шнурком.

– Я ещё не разворачивал его, – сказал он.

Аллейн осторожно развязал мешочек и воскликнул:

«Вот это да!»

Вряд ли когда-нибудь столь экзотическая вещица лежала на рабочем столе полицейского в небольшом английском городке. Яйцевидной формы безделушка из эмали цвета бирюзы, усыпанная алмазами и опоясанная двенадцатью крошечными фигурками, танцующими на эмалевом небесном своде и украшенными изумрудами, рубинами и жемчугом. Овен, Телец, Близнецы…

– Вся шайка здесь, – сказал Аллейн – Знаешь, что это такое, Фокс? Это пасхальное яйцо работы Фаберже, и притом подарок императора. А теперь – игра судьбы! – мы примемся искать на нем отпечатки пальцев! Для вас работка, – сказал он, повернувшись к Томпсону и Бэйли.

– Неужели она разъезжала всюду с этой штуковиной на шее! – воскликнул Фокс. – Да это ведь целое состояние. А

какая красивая. Прелесть!

– Если мы идём по верному следу, Артист придерживался того же мнения. Займитесь-ка делом: отпечатки и снимки.

Его помощники уже собирались выйти, когда зазвонил телефон. Трубку поднял Тиллотсон.

– Лучше доложите мистеру Аллейну. Одну минуту. –

Он протянул трубку. – Результаты вскрытия.

– Благодарю, – сказал Аллейн, выслушав сообщение. –

Как мы и предполагали, – Он повесил трубку. – Она не утонула, Фокс. Сжатие сонной артерии и блуждающего нерва. Это дело рук Артиста. Ладно, Берт, давайте ваших пленников.

Пленники сидели развалившись в камере предварительного заключения и жевали жвачку. Они были в точности такие, как описывал Натуш. Держались они нагло –

презрительная ухмылка, прищуренные глаза, голова втянута в плечи, и только челюсти движутся. Взглянув на руки девицы, Аллейн подумал, что она наверняка испугана.

Мужчина держал руки в карманах, а его лицо не выражало ничего, кроме наглости.

– Им предъявлено обвинение в воровстве, – сказал

Тиллотсон, – но они не желают давать показаний.

– Я задам вам несколько вопросов, – сказал Аллейн. –

Когда вас задержали, у вас обнаружили драгоценность, принадлежавшую женщине, обстоятельства смерти которой мы расследуем. Ваши водительские права?

Молодой человек со скучающим и снисходительным видом поднял брови, сунул руку в карман и бросил на стол права. Приоткрыв рот, он поправил резинку, принял прежнюю позу и более энергично задвигал челюстями.

Права, выданные на имя Элберта Бернарда Смита, проживающего в Сохо, были, казалось, в полном порядке.

– Проверим, – сказал Аллейн. – Позапрошлой ночью вы находились в Кроссдайке на буксирной дорожке рядом со стоянкой теплохода «Зодиак». На вас были эти сапоги.

Свой мотоцикл вы оставили слева от дороги над шлюзом, возле кустов. Позже, в ту же ночь, вы были в Рэмсдайке, куда прибыли с пассажиркой. Не с этой, – он указал на девушку. – Вы отнесли свою пассажирку – мёртвый груз… – На секунду челюсти остановились, а девушка переменила позу… – … вы отнесли свой мёртвый груз к плотине, – сказал Аллейн. – По дороге её пижама зацепилась за колючие ветки кустов. Вы исполнили то, что вам было приказано, затем подобрали вашу подружку и отправились в Карлайль, куда прибыли вчера и откуда отправили телеграмму шкиперу «Зодиака». Телеграмму вы подписали именем Хей Рикерби-Каррик, что нисколько не похоже на Элберт Бернард Смит. Выполнив задание, вы свернули на юг, но возле Понтефракта вас задержала полиция.

Молодой человек зевнул так, широко, что можно было видеть жвачку. Девица испуганно хихикнула и зажала рот рукой.

– Вы были так заняты, увлечены своей увеселительной поездкой, что не слыхали последних новостей, – сказал

Аллейн. – Тело найдено и установлено, что женщина убита. Вам пока предъявляется лишь обвинение в краже.

Сильно побледневший молодой человек выслушал последние слова с натянутой ухмылкой. Девушка исподтишка следила за ним.

– Что вы можете на это сказать?

Молодой человек наконец заговорил, сразу обнаружив свою принадлежность к жителям лондонских предместий.

– Свяжитесь с мистером К. Д. Е. Стразерсом, – сказал он. – Я не буду с вами говорить.

К. Д. Е. Стразерс был весьма пронырливым лондонским адвокатом, чья практика ограничивалась защитой специалистов по части нанесения тяжких телесных повреждений.

– Вот как? А кто будет ему платить?

– Назовите моё имя.

– Рад был бы это сделать, если бы знал его. Доброй ночи.

Парочка прошествовала мимо них в свои камеры.

– Черта с два они Смиты, – сказал Тиллотсон.

– Будь они даже Монморанси, пусть побеседуют со

Стразерсом. А ваш сержант тем временем проверит их права. Берт сообщит описание их внешности, чтобы сверились по нашим картотекам. Ну и отпечатки пальцев.

– Хорошо. Я прикажу.

Но не успел он двинуться с места, как сержант явился сам.

– Вас к телефону, сэр, – обратился он к Аллейну. –

Постовой у Рэмсдайкской плотины. Очень срочно.

– В чем дело, черт возьми? – крикнул Аллейн. Но, узнав голос постового, он все понял.

– Я докладываю сразу, сэр, – бормотал постовой, – Я

очень виноват, но так уж вышло, недоглядел я, сэр. Из-за тумана, сэр.

– О ком вы говорите?

– Об американке, сэр.

– Чего же вы недоглядели?