Чудовищное предложение

– Блеф! – оскалился Марти. – Не держи меня за идиота. У меня есть другое предложение. Хочешь, чтобы я отпустил Кристи – меняйся с ней местами. Как заложник она полная пустышка, а вот ты…

Дальше он договорить не успел: в квартиру ворвался наряд полиции. Несколько офицеров ввалились в помещение, беря на мушку адвоката.

– Не стрелять! – крикнул я, боясь, что сейчас начнется пальба и Кристи все же зацепят, но те и так быстро оценили обстановку. – Донован, я согласен на обмен. Отпусти Амеллу.

Я медленно подходил к Марти, держа руки впереди себя. Разумеется, я не собирался подставлять свою шею под нож, просто, как только сближусь с Кристи, а Марти ее отпустит, дерну девушку на себя. Этих нескольких мгновений должно было хватить, чтобы сработали офицеры и Рики.

По крайней мере, мне хотелось в это верить, в противном случае – кого-то из нас Донован точно мог прирезать.

– Так, все, – подобравшись на метр, прошептал я. – А теперь отпусти ее. Медленно. Вот так.

Марти отнял лезвие от шеи Кристи, и я лишь успел протянуть к ней руку, чтобы коснуться, как позади раздались выстрелы.

Один, второй.

Плечо обожгло болью, и вместо того, чтобы схватить Кристи, я схватился за собственную руку. Впереди же падал Донован, получивший пулю в шею.

Нож выпал из его рук, а сам адвокат медленно оседал на пол.

Кристи же рухнула рядом с ним, затем принялась медленно отползать подальше на карачках, всхлипывая и все так же трясясь телом.

Ко мне подбежал один из полицейских. Он бегло осмотрел мою руку и крикнул кому-то вызвать скорую. Тут же перед глазами возник Рики, который помог мне встать.

– Все хорошо, мистер Харрис. Вам повезло, это лишь царапина.

Но его слова пролетали мимо меня.

Взгляд устремился на тело Донована. Он все еще был жив, но хрипел, захлебываясь собственной кровью из раны. Крови оказалось много, так много, что я никогда бы не подумал, что ее может быть столько.

– Пуля попала в сонную артерию, – пояснил Рики. – Он не жилец.

Было ли мне жалко Донована? Больше да, чем нет. Как бы то ни было, смерти он не заслуживал. Скорее, сам сглупил и натворил бед, ведь кроме срока в тюрьме ему ничего не грозило…

Спустя полчаса я сидел в карете скорой помощи, куда меня проводил один из офицеров. Рядом, закутанная в одеяла, дрожала Кристи.

Она все еще не могла отойти от произошедшего, не переставая плакать ни на минуту.

Мы оба ждали докторов, которые должны были подойти и осмотреть нас, чтобы убедиться, что все в порядке. И если за себя я был уверен, то за Кристи все же переживал.

Пусть у меня к ней не было чувств, пусть я платил ей за секс и она являлась всего лишь содержанкой, но год знакомства и близких отношений никуда не делся.

– Ты как? – спросил я.

Вместо ответа она разразилась еще одной порцией рыданий.

– Ну не надо. – Я неловко похлопал ее по спине, не зная, как еще попробовать поддержать. – Все ведь закончилось.

– Ты не понимаешь, – наконец произнесла она первые слова. – Вот почему все так? Почему? Почему все это со мной? Почему так не везет?

– Главное, что ты жива, – философски ответил я.

– Жива и опять одна. Ты уйдешь к своей, а я снова буду на улице. Почему в моей жизни что ни мужик, то мудак? Ты… Донован… Лордис… Кэрон…

Она перечисляла имена своих любовников, а я смотрел на эту женщину и понимал, что ее проблема не в мужчинах, а в ней самой.

– Знаешь, Кристи, дело не в мужиках, – откровенно поделился этой мыслью я. – Просто, наверное, тебе нужно пересмотреть что-то в своей жизни. Твои молодость и красота не вечны, когда-нибудь от них ничего не останется и тебе будет нечего дать таким, как я. Ты не плохая женщина, просто запутавшаяся. Так что мой тебе совет: прекращай все это. Найди хорошего парня, заведи семью, роди ему детей и живи счастливо. Не в деньгах счастье, Крис. Не в деньгах.

Глава 25. Аарон Харрис

Все обошлось.

Пуля прошла совсем близко, лишь чиркнув по коже и оставив небольшую царапину, из-за которой у Одри случился настоящий потоп из глаз. Увидев меня с перевязанным плечом – врачи перестраховались, хоть я и просил просто помазать чем-нибудь – невеста бросилась навстречу и, ощупывая всего, принялась целовать и плакать.

Она что-то бормотала о том, что совсем себя не берегу, что она чувствовала, что Донован мерзавец… И снова целовала, стирая тонкими пальцами слезы и вглядываясь в мои глаза, словно мы не виделись не пару часов, а несколько дней.

А я стоял пораженный и чувствовал себя так, будто выпил несколько бокалов выдержанного виски. Каждый жест и каждое слово Одри трогали до глубины души, задевали оголенные нервы…