Чудовищный бог Мамурта (ЛП)

После грохота на мгновение повисла тишина, а затем раздалось низкое жужжание, переросшее в громкий гул. И в тот же миг на полпути вниз по лестнице, в том месте, куда упал блок, прямо из пустоты хлынула водянистая фиолетовая жидкость. Она стекала по невидимым ступеням, и те обретали форму; она окрасила границы сброшенного блока, под которым проступили очертания огромной волосатой конечности, что лежала там раздавленная и сочилась той самой жидкостью - кровью чудовища. Тварь не издохла. Однако глыба придавила ее к месту, лишив возможности передвигаться.

На лестнице послышалась яростная возня, и фиолетовый поток побежал еще обильнее. Брызги летели во все стороны, благодаря чему я разглядел смутный образ чудовищного бога, которого почитали в Мамурте столетия назад. Он походил на огромного паука с угловатыми, длиной в несколько ярдов лапами и отвратительным волосатым телом. Даже стоя там, я гадал, отчего тварь, оставаясь невидимой, все же стала различима, измазавшись собственной кровью. Однако так оно и было, и я не могу даже предположить почему. Мне хватило и беглого взгляда на едва различимый, заляпанный фиолетовым силуэт, а затем, держась края лестницы, я спустился. Минуя тварь, я чуть не задохнулся от невыносимой вони раздавленного насекомого. Сам же монстр яростно пытался освободиться и наброситься на меня. Но у него ничего не вышло, и я благополучно сошел вниз. Меня трясло, а ноги не желали слушаться.

Напрямую пересек я двор, пошатываясь, пробежал по коридору, и по аллее, и меж двух исполинских статуй. В лунном свете на основаниях отчетливо виднелись таблички, испещренные неведомыми символами и резными фигурками паука. Теперь-то я знал, о чем там говорилось!

Повезло, что мои верблюды забрели в руины: останься животные у невидимой стены, и объявший меня ужас не позволил бы вернуться за ними. Всю ночь ехал я на север, и с наступлением утра не остановился, а продолжал мчаться в том же направлении. Но когда я пробирался через ущелье, один из верблюдов спотыкнулся и упал. На своей спине он нес все мои бурдюки с водой, и в результате падения те лопнули.

Воды не осталось ни капли. Тем не менее, я продолжал двигаться на север, не сбавляя скорости - это убило второго верблюда. Затем, шатаясь, я шел пешком. Когда ноги отказали, я полз на четвереньках. Все время на север. Прочь от храма зла и дьявольского бога. И сегодня ночью, преодолев ползком даже не знаю сколько миль, я заметил ваш костер. Вот и все.

ОБЕССИЛЕННЫЙ путник лежал на спине, а Митчелл и я смотрели друг на друга в свете костра. Затем Митчелл встал, отошел к границе лагеря и долго обозревал залитую лунным сиянием пустыню к югу от нас. Не знаю, о чем он думал. Я же был погружен в собственные мысли, присматривая за лежавшим около костра человеком.

Рано поутру он скончался. Перед смертью бормотал что-то о высоких стенах вокруг. Мы надежно завернули тело и взяли с собой, продолжив путешествие через пустыню.

В Алжире мы телеграфировали друзьям покойного, чьи адреса обнаружились в его поясе для денег, и организовали доставку тела - единственное, чего он желал. Позже нам написали, что беднягу похоронили на небольшом церковном кладбище в одной новоанглийской деревушке, из которой он был родом. Надеюсь, там его покой не нарушат кошмары о логове зла, откуда он сбежал. Молюсь об этом.

У одиноких костров и в гостиницах приморских городков мы с Митчеллом частенько обсуждали услышанную историю. Погиб ли невидимый монстр? Покоятся ли на огромной лестнице иссохшие останки, придавленные блоком? Или чудовище прогрызло путь на свободу и по-прежнему рыскает по пескам, а огромный древний храм, такой же невидимый, как и оно само, служит ему пристанищем?

А может незнакомец попросту сбрендил от жары и жажды, и его история всего лишь порождение воспаленного сознания? Я так не думаю. Мне кажется, он говорил правду. И все же, не уверен. Сомнениям этим не суждено развеяться, ведь Митчелл и я решили: ничто и никогда не заставит нас отправиться в тот адский уголок, где древний бог, возможно, до сих пор обитает среди невидимых дворов и башен по ту сторону незримой стены.