Чукотский анекдот

Помощник Базарова Саркисян, начавший карьеру с поста секретаря райкома комсомола в бухте Гуврэль, оказался незаменимым. В бюрократической иерархии, не занимая и не стремясь занять высшие должности, Армен довольствовался постом руководителя аппарата. Но это предоставляло ему настоящую, неограниченную власть порой даже над вышестоящим начальством. Обычно он сопровождал в поездках Базарова. На Саркисяна всегда можно было положиться во всем, что касалось организации и устройства поездки — от питания и гостиниц до списка лиц, с которыми надлежало встретиться.

Пристроившись у иллюминатора. Базаров долго смотрел на однообразную поверхность заснеженной тундры. Отсюда, с высоты нескольких тысяч метров, Чукотка казалась безжизненной тундрой. Насколько хватало глаз, ничто не указывало на наличие не то что человека, а вообще живого существа. В однообразной белой пустыне порой проглядывали синие блюдца замерших озер, с поверхности которых ветер сдувал снег, черные скалы и редкие поросли кустарников по берегам застывших на долгие месяцы рек. И все же Базаров по-своему любил эту землю. Это странное притяжение полярной пустыни чувствовалось даже на огромных расстояниях, когда в отпускное время Базаров уезжал на теплые моря, в густые леса и зеленые поля. Живописный пейзаж курортных мест, нагромождение каменных домов в больших городах, уютные дачные поселки вокруг Москвы лишь на короткое время захватывали, тешили взгляд и душу, но потом начинала сниться тундра, поутру чудился вой весенней пурги, океанский прибой на побережье Ледовитого океана.

Так ни разу Базарову не удавалось до конца догулять положенный отпуск, он всегда возвращался раньше срока и отправлялся либо на рыбалку, либо колесил по окрестностям горы Святого Дионисия, собирая грибы и морошку.

И даже зимний тундровый пейзаж, который расстилался под самолетом, был ему мил и близок. Когда Базаров говорил вслух о своей любви к Чукотской земле, он был достаточно искренен, и не относил себя к тем «покорителям Севера», которые не столько покоряли этот Север и осваивали, сколько устраивали свое благополучие, копили деньги на дом, машину. Как только кончились эти северные льготы и большие деньги, огромное число приезжих, как птицы по осени, потянулись на юг, и от их декларативной любви к Северу и следа не осталось. Правда, за два десятка лет, проведенных на Чукотке, Базаров даже правильно здороваться по-чукотски не научился, но это не мешало ему панибратски обращаться со стариками-оленеводами и китобоями. Он считал себя ценителем и знатоком чукотского и эскимосского искусства, поддерживал ансамбль «Эргырон», несмотря на оскудение ассигнований из бюджета, находил деньги для коллектива, который так изуродовал подлинное искусство северян, что от древнеберингоморских танцев и песен остались лишь едва различимые намеки.

Несмотря на начало зимы, погода стояла ясная, и самолет зашел на посадку с моря, пронесся над замерзшим пресноводным озером Эстихет и опустился на посадочную полосу, построенную еще во времена Второй мировой войны с помощью американцев. Теперь в Гуврэльском аэропорту устроили таможенный и пограничный пункт.

В зимнее время бухта Гуврэль выглядела еще более прекрасной, чем летом. Снег покрывал кучи неубранного мусора, свалки, груды металлолома, и фиорд, окруженный крутыми сопками, производил чарующее впечатление.

Кончался короткий зимний день, но что-то тревожило Базарова, чего-то не хватало в знакомом облике портового поселка, еще недавно считавшегося самым благополучным и благоустроенным на Чукотском полуострове.

Он сидел рядом с водителем вездехода, вглядываясь в очертания домов, уступами поднимающихся на крутом берегу. Меж домов сверкали странные огоньки, блики отражались в слепых окнах. И вдруг, когда уже до берега оставалось с сотню метров, в десятках окон вспыхнул электрический свет, заливший заснеженную набережную Дежнева.

— В честь вашего приезда! — уважительно произнес водитель вездехода. — Вот уже месяц как свет у нас включают только на два часа, да и то не всегда. Людям теперь приходится готовить пищу на кострах, как в древние времена. Многие даже завели жировые лампы, купили у эскимосов Нового Чаплино.

Глава местной администрации Бамбурин был необычно трезв и деловит. Он услужливо поднес походный чемоданчик Базарова в отведенную для особо важных гостей квартиру, где уже был накрыт стол.

За ужином глава районной администрации жаловался на нехватку дизельного топлива, угля и продуктов.

— Не знаем, как перезимуем. Спасибо Меленскому, поделился с нашим районом американской гуманитарной помощью. Развезли по селам муку, сахар и сгущенное молоко. Кое-какие крупы у нас остались еще с прежних времен. С голодухи не умрем, но можем замерзнуть.

— Неужели нет никакого выхода? — спросил Базаров.

— Могут помочь только военные, — ответил Бамбурин.