Чума с привкусом шоколада

В это же время Сергей почувствовал что-то нехорошее, тревожное. Вся его душа говорила — в общежитие происходит что-то не то. Несмотря на логичный запрет от супруги приближаться к общаге и тем более — входить внутрь, он рискнул подойти к окну. В отблесках заката силуэты супруги и невестки были отчётливо видны, а ещё его взгляд разглядел узбека, стоящего перед Алёной и держащего в руке нож. Вот он взмахнул им, Алёна успела отскочить в сторону… Мочалов, забыв об осторожности, стремглав ворвался в общежитие и с ноги открыл дверь. Услышав шум сзади, узбек обернулся, но удар с правой в челюсть свалил его прямо перед супругой. Сзади на шум подоспело ещё двое строителей.

— Ти почему Рахмона ударил, а? — с нотками угрозы спросил один из вошедших. — Ми тебе всегда верили, а ти что?

— Что? — переспросил Сергей.

— Женщин не дал, в Барсуково ходить нельзя, как нам жить?

— Вы приняли условия, а теперь решили по-другому?

— Тваи женщина останется тут, — поигрывая ножом, оскалился другой. — Ти нам много должен за работа. Ми хотим уйти. Савсем уйти.

— Так уходите, — развёл руками Мочалов. — Я скажу, чтобы вас выпустили из деревни.

— Нэ-э-э… — протянул первый. — Сначала эти женщина мы использовать, потом еды набрать и тогда уходить.

— А хрена лысого не хочешь? — угрюмо ответил ему Сергей. — Сначала тебе придётся убить меня, и только потом что-то может получиться. Хотя… сейчас сюда придёт охрана…

— Ынын сыкким! — выругался узбек с ножом и кинулся на Сергея.

На ложный замах от Мочалова он повёлся, чем Сергей мгновенно воспользовался, ударив в пах узбеку. Второй кинулся на помощь товарищу, но Алёна тут же поняла его замысел и внезапно выстрелила струёй хлорамина прямо в глаза неудавшемуся насильнику. В комнате остро запахло хлоркой, а узбек, секундой ранее прикрывший глаза руками, дико выл, пока Мочалов без всякого сожаления не ударил его ребром ладони по шее, заставив упасть и замолчать.

— Уходим! — быстро скомандовал он женщинам, подталкивая их наружу. — Рисковать больше не будем. Захотят выйти наружу — только после осмотра и только под конвоем.

Когда они вышли из общаги и подпёрли дверь подвернувшейся толстой рогатиной, видимо, использовавшейся совсем для противоположного.

— Серёжа! Тебе срочно нужно провести анализы! — бурчала в противогазе его жена, пока они шли к медпункту, — Ты понимаешь, что у тебя был контакт с заражённым? Да что же это такое! Опять ты влез…

— Если бы не я, неизвестно, что бы они с вами сделали, — голосом, не терпящим возражения, ответил ей супруг. — Я постою в сторонке, пока всех жителей деревни не осмотрят, а потом мы пройдём на второй этаж и делайте со мной всё, что хотите. Давайте я вас продезинфицирую, чтобы никого не отрывать от осмотра.

— Э-э-э… ну как бы мы не совсем одеты… — задумалась супруга. — Я — ладно, а Лена?

— А Лену в неглиже я видел в ЦРБ, когда попали в похожую ситуацию. Вы же не голые внутри ОЗК?

— Вот ещё! — «прохрюкала» в противогазе Алёна. — Во-первых, это не гигиенично, а во-вторых…

— Я понял, милая, — улыбнулся ей Сергей. — Успокойся.

— Успокоишься тут… опять влез в передрягу… а если…

— Не каркай! — толкнула её в бок Лена. — Я верю, что с папой всё будет хорошо.

— Во! Слышала, что дочь говорит? Правильно, нужно успокоиться. С кого первого начну? — поинтересовался он у женщин.

— Может, с меня, пап?

— Нет, сначала я, — возразила ей Алёна. — А потом схожу за одеждой тебе. Давай, Серёжа, поливай меня этой гадостью…

Через десять минут Мочалова стояла в нижнем белье, вытираясь влажными салфетками, оказавшимися у неё внутри ОЗК и притянутыми к телу резинкой трусов. Супруг и названная дочка разом хмыкнули, увидев заначку Алёны, но на реплику «Вот чем отличается запасливый врач от фельдшера и вообще гражданского населения!» ответа не нашлось. Так она и продефилировала под удивлённые взгляды собравшихся на осмотр, и, чуть позже, остального персонала медпункта. Вскоре она вернулась обратно, держа под мышкой одежду Лены.

— Что теперь бу-у-удет… вся Тополиновка видела меня в неглиже… какой стыд… — удручённо проговорила она, подходя к мужу и Лене. — Ладно, начинай её обрабатывать. Салфетки у меня ещё остались.

— Спасибо, маменька, — картинно поклонилась ей Лена, секундой спустя начавшая поворачиваться под гневным окриком свёкра «Лена, давай делом заниматься!» — за мной должок.

— Вот сегодня и возьму его в полной мере, — кивнула ей та. — Папенька тебя сейчас продезинфицирует, а чуть позже мы его самого в оборот возьмём. Все анализы по полной программе и костюмы микробиологов надеваем без лишних вопросов. Готово? Давай, одевайся. А ты отвернись и не смущай доченьку, — вернула шпильку Алёна.