Чушь собачья, или Мир на поводке

В общем, мы бежали долго, и только конверт в руках у сержанта убедил его, что преследование недопустимо.

– А что было в конверте?

– Открытка. Внутри написано: «С Днем ВДВ», а на обложке – «С 8 Марта!».

– Ну ты сволочь, Максим.

– Ну как, я ему еще положил скидочный купон из «Пятерочки», по которому он может на 30 % дешевле купить ящик «Жигулевского».

Эх, кто-то сегодня придет домой грустный и очень пьяный. Ведь не каждый день тебя обманывает собака.

Юстас плохо себя ведет

Когда мы уже привыкли друг к другу, Юля решила, что пора научить меня хорошим манерам. Мужчин сложно научить не быть обезьянами, а чтобы научить собаку вести себя по-человечески, нужны воистину огромные усилия.

– ЮСТАС! Я хочу, чтобы ты перестал линять.

– Юля, но против биологии не попрешь.

– Как болтать целыми днями о чепухе, так это позволительно, а как контролировать свою волосатость – это против законов природы!

Да, в последние дни со мной правда что-то не так. Я везде. В каше, борще, на ее черном платье, и недавно я даже оказался в ее кофе, что особенно ее расстроило.

Но это сезонное и обязательно пройдет.

– Юсти, миленький, ты можешь перестать по ночам выть на луну?

– Ну так сегодня же полнолуние.

– Утихомирь свои инстинкты.

– Тебе не хватает того, что я научился пользоваться сливным бачком и мою лапами нашу посуду? Это биология, милая.

И я выл еще два дня, пока луна не стала нормальной.

– Юстас, куда я дела свою сумочку?

– ГАВГАВГАГВГАВГАГВГАВ.

Черт, она оставила в сумке мои любимые галеты. В полнолуние крышу срывает, и вместе с галетами я съел половину ее сумки.

– Юстас, мать твою! Что ты делаешь?

– Я куплю тебе новую.

– НО ЗАЧЕМ ТЫ СЪЕЛ МОИ ТАПКИ?!

Оказалось, дело было не в луне. И не в том, что я так люблю галеты.

Просто я подсел на кофе, и от него становишься очень буйным. Его мне привез Вилли. Он сказал, чтобы я был осторожней, не то стану как он.

В итоге я неделю жил попеременно в коробке и у Максима. Потому что Юля меня выгнала. А Максима задрала моя шерсть.

В общем, больше никакого кофе. Только чай. И надо научиться не бросаться на кожаную обувь как на деликатес.

Инстинкты – сила.

Из князи в грязи

Вилли выгнали с работы.

– Юстас, они сказали, что слово «жопа» нельзя говорить в прямом эфире на нашем «главном федеральном канале»!

– И ты его, конечно же, сказал?

– Конечно сказал! – Вилли всегда гримасничал. Его лицо могло одновременно выражать крайнюю обиду и похотливую заинтересованность. На нем свитер а-ля «я живу на севере», и он заляпан ближе к шее йогуртом. – Этот Юдашкин сказал, что полосатый пиджак нельзя носить с полосатым галстуком!

– И ты ему ответил просто «жопа»?

– Ну да.

– Ну так это же правда.

– Что он жопа?

– Нет, что так нельзя носить пиджаки.

– Ты чей друг, понять не могу?

– Твой, Вилли!

Он стал серьезен, как монголо-татарин, который смотрит на запад.

– Где моя коробка, Юстас?

– Ты шутишь?

– Нет. Пора продолжать путь.

Вилли раньше, как бы помягче сказать, был человеком без обязательств. Не любил, когда кто-то ограничивает его волю к независимым передвижениям. То есть он был бомжом. Как Диоген, у которого была комфортабельная бочка, у Вилли была его коробка. От холодильника «Индезит», прорезиненная и утепленная.

Символ его свободы сейчас лежал у меня в квартире, потому что во время нашей давней встречи Вилли выпил чуть больше, чем следовало, и развлекал гостей натуралистическими рассказами о прошлом.

То есть он залез в коробку и показывал, как живут настоящие мужчины один на один с агрессивными городскими джунглями.

– Вилли, ты понимаешь, что жить на улице – это не то же самое, что болтать с важными знаменитыми птицами, и что Москва XXI века – это не Прага 90-х?

– Понимаю, конечно, – он прошелся по коридору и заметил на шее пятно. Голубиный помет. Стал усиленно его вытирать. – Ты видишь, Юстас?

– С кем не бывает.

– Скоро это будет со всеми. Голуби готовят нашествие на Москву. Как в 85-м в Чехии. И только партизаны с улиц смогут их остановить. Ты или я. Ты готов терпеть шлепки на свою голову? Готов обречь своих близких на унижение голубями? А теперь подумай, как вся твоя шерсть…

– Хватит. С фантазией у меня нет проблем, – я понял, что с момента нашей встречи все время вилял хвостом. – А я-то тебе зачем? Я не похож на партизана, бегать умею, но никак не стрелять.

– Ну, я не знаю голубиный. И ты всегда готов помогать своим друзьям. Ты же собака. Лучший друг человека, все дела.

– Я, по-твоему, знаю голубиный?!

– Ну, Дикий Пёс знал. И ты тоже должен. Тем более помнишь, как мы выкуривали этих крыс из самой большой голубятни в Европе. В пражской резиденции Голубиного Короля. Все окрестные псы называли тебя героем!

Да, он знал, как меня купить. Мне нравилось быть героем. Мал, да удал и волосат не по годам. Классно, я не спорю. Но не как постоянная работа. Так, изредка, ради капельки славы и фанатских коленок. В последнее время с последними туго. Юлю я уже неделю не видел, с тех пор, как она уехала на конференцию, посвященную очередной проблеме в нашем образовании.