Чувства в строках. Выпуск 1

Репетиции проходили…. Господа, а Вы вообще представляете себе хотя бы примерно, как это бывает? Позвольте, я сделаю черновой набросок: Воскресенье. Зима. Утро. Человек. За ним футляр. Продолжать? Хорошо! Итак, лестница. Второй этаж. Курилка. Двери. «Здрассти!!!» Флейта пришла. Нда, пожалуй, хватит, а то Чехов какой-то начался.

И вообще, разве это главное? Главное то, что влюбчивость моя начала делать карьеру именно с этих репетиций. Там-то все и закрутилось в моей несчастной голове. Рассеянность стала чем-то сродни гениальности, а всепрощение почти достигло торжества соблюдения заповедей блаженства! Понимаете, у влюбчивых людей, на самом деле, проблема только одна: вспомнить! Вспомнить – в кого именно, за что и почему! Чего они наобещали, а чего еще не успели наобещать, чтобы не оконфузиться при очередном дословном повторе! И как вообще могло так произойти, что при свете перегоревшей лампочки они чего-то там вдруг нашли и решили, что совершенно точно влюбились «до рези в глазах» на всю оставшуюся, ведь счастье – оно, конечно, в том, что поиски, наконец, закончены!

Влюбчивость – это никакая не болезнь, не повод расстраиваться, не наказание и не хронический синдром. Это великий дар восхищаться всем, чем угодно, вести круглосуточный репортаж о птичках, одуванчиках, маленьких красивых машинках на асфальтовых тротуарах, заколочках, киноафишах, театральных анонсах, принтах по ткани, силуэтных линиях… и немножко о музыке. Время перестает существовать и сжиматься холодным рассудком срочного режима, географические пространства обогащаются впечатлениями и раскрашивают фотографиями буквенные километры, трудности и болезни приобретают милые юмористические черты, с блеском преклоняясь перед талантом Ильфа и Петрова.

Итак, заявляю, влюбчивость необходима! Ну, все-таки я – как-никак родная племянница замминистра по педиатрии! Если собрать все мои признания в любви, то можно издать роман «Марина, ты прекрасна, но я люблю Дашу». И нет никаких сомнений, что реклама с потрясающими психологическими решениями в стиле «книга, которая взорвала Интернет», «лучший роман земли», «книга эпохи», «молодежный бестселлер» – вся эта бесподобная дичь станет неотъемлемым шлейфом, собранным из полигамной палитры литературного цветника. Ну, а что Вы так удивляетесь, в конце концов, ни Пастернак, ни Набоков, ни, быть может, даже и Мандельштам, понятия не имели о том, что эти короткие наброски – эскизы, которые они писали ради удовольствия в дневниковом формате, будут почетно изданы с характеристикой «те самые эссе наших великих писателей»!

Одна из первых жертв нежного внимания с контрабасовым смычком за спиной определила мое истинное предназначение настолько метко, точно и до такой степени одаренно, что я даже зауважала это большое неуклюжее создание на несколько последующих минут. Перед репетицией он прошел мимо меня и, повернувшись спиной, сказал: «У тебя телефон надо отобрать!». И в тот самый миг я поняла, что стану писателем! Да, я, студентка консерватории, которая играла на флейте с утра до вечера и с вечера до утра, уже тогда знала, что литературе без меня не обойтись. Если б еще мне рассказали, что всего через три года я поступлю на журфак, а еще через три – сделаю сборник эссе в качестве дипломной работы, и оценят ее на «5+», я бы… Ну, впрочем, неважно!

И это, господа, самое примитивное преимущество из всей бездны плюсов, которым я обязана своей влюбчивости. Но «сейчас не об этом». Итак, если рассмотреть сквозь пелену времени плеяду «счастливцев», оказавшихся на моем горизонте, то по конкурсной шкале выделялся один, к которому придраться было категорически невозможно. По каким причинам мы не были знакомы, я не знаю, но как только он вышел на сцену и открыл рот, я сказала себе: «Марина, в эту сторону даже не смотри!». А дело вот в чем: певцы меня никогда не интересовали! Певца можно определить шагов за двести, потому что нет такой проблемы, которую не мог бы решить оперный певец! Чтобы немножко соприкоснуться с утонченным миром высокого оперного искусства, представьте себе военный американский самолет, который припарковался на Тверской в период где-то с 15.00 до 18.00, чтобы спокойно пообедать и отдохнуть перед ответственным взлетом. О да, есть чему позавидовать, ибо сигналить, скандалить, вызывать… воистину бесполезно!