Чужая дочь

Костя выглянул из кабины тренировочного истребителя и увидел отца, стоявшего у машины.

Спустился на землю, снял шлем, расстегнул ворот комбинезона: при виде отца от обиды бросило в жар, надо было охладиться.

– Ты чего приехал? – спросил резко.

– Динара скоро родит, – холодно ответил отец. – Ты должен жениться.

Константин покачал головой:

– Я ж говорил – нет!

Михаил тяжело вздохнул:

– Не думал я, что выращу труса, неспособного отвечать за свои поступки!

Костя раздул ноздри:

– А вот не будь ты моим отцом, я бы тебе за такое врезал!..

Резко повернулся, чтобы уйти от греха подальше.

Но отец рявкнул:

– Курсант Говоров! Ко мне!

Костя неохотно обернулся.

Михаил Иванович схватил его за грудки:

– Дурак!

Костя вырвался.

– Да пойми ты! – с тихой яростью прошептал Михаил Иванович. – Если есть хоть один шанс, что это мой внук, я не допущу, чтобы он рос в детдоме! Я там был…

– А ты пойми, – запальчиво перебил Костя, – что я ее не люблю!

– Плевал я на твою любовь! – рявкнул Говоров. – Ребенок-то тут при чем? Он же не виноват!

Костя непримиримо посмотрел в глаза отца:

– Все? Я свободен?

Говоров выдохнул угрюмо:

– Ладно. Не хочешь по-хорошему – будет по-плохому! Из комсомола тебя выпрут. Из армии тоже. О «МИГах» можешь забыть!

Помолчал.

– Ну что, веришь, что я для тебя это устрою?

Костя прищурился. Дернул углом рта… Повернулся и ушел к самолету.

* * *

Зима выдалась такая снежная, что огромная ель, росшая перед Домом с лилиями, казалась в два раза шире из-за налипшего на ветви снега, а почтальону приходилось долго расчищать щель почтового ящика у ворот: ее заметало каждую ночь.

Однажды он опустил туда большой плоский конверт, и Варвара, которая обычно забирала почту, разулыбалась, взглянув на обратный адрес, а потом поспешно поднялась в комнату Лили.

– Начались студенческие будни? – весело спросила она, подходя к девушке, уткнувшейся в книги. – А у меня для тебя кое-чего есть!

Варвара показала конверт.

Лиля взглянула на него и насупилась:

– Снова от Сергея?

– Да!

– Унеси, – мотнула головой Лиля. – Пусть вон ей пишет!

Варвара изумилась. Что случилось между Лилей и племянником? Была такая любовь, а теперь будто черная коша пробежала…

К Динаре-то она зря парня ревнует, ежу понятно, что Костя во всем виноват…

– Да ты посмотри, – вкрадчиво прошептала она, – это ж не простое письмо, а звуковое! Видишь, написано. Значит, с голосом. Он тебе сказать что-то хочет!

Лиля не выдержала и взяла письмо.

– Ой! – обрадовалась Варвара. – До чего наука с техникой дошла!

Она просто помирала от любопытства и не сомневалась, что Лиля сейчас же распечатает конверт, а значит, удастся узнать, что ей написал Сергей, однако Лиля небрежно сунула конверт в ящик стола и угрюмо спросила:

– А эта у нас навсегда поселилась?

– Да ладно, – нетерпеливо проговорила Варвара, – поселилась так поселилась! Ты письмо-то слушать будешь?

– Мне заниматься надо! – буркнула Лиля.

– А-а, – разочарованно протянула Варвара. – Ну, заниматься так заниматься!

И обиженно вышла.

Лиля настороженно посмотрела ей вслед, достала письмо Сергея и открыла конверт.

Там оказалась тоненькая голубая пластинка – вот уж правда, что чудо техники! Такие пластинки у Лили были: они выходили в приложении к журналу «Кругозор», на них можно было найти самую новую музыку, даже иногда зарубежную. Что за музыку прислал ей Сергей? Или это в самом деле не музыка?..

Это в самом деле оказалась не музыка. Когда Лиля включила проигрыватель и опустила адаптер на диск, она услышала голос Сергея:

«Здравствуй, Карамелька! Ты, наверное, злишься, что я уехал не простившись…»

– Вот еще! – едко усмехнулась Лиля. – И не подумала!

«Не злись, пожалуйста! – просил голос Сергея. – Ты не представляешь, как важны для меня твои письма! Понимаю, многое изменилось между нами после моего приезда… Я очень хочу тебя увидеть! Услышать, что ты меня полжизни любишь!»

Лиля слабо улыбнулась.

«Я уже месяц учусь в Москве, на подготовительном, на литфаке, – продолжал Сергей. – И работаю внештатным корреспондентом. В общагу прихожу только спать. Живем весело и дружно! Постараюсь вырваться к тебе зимой, на каникулы. Не вздумай ни с кем встречаться и целоваться без меня! Я жутко ревнивый! Целую тебя, до встречи!»

Лиля нахмурилась и так резко сорвала адаптер с пластинки, что раздался противный скрип.

– Ревнивый он, – проворчала Лиля. – На ревнивых воду возят!

Послышался шум подъезжающей машины.

Лиля подошла к окну.

Кого это Егорыч привез?..

С заднего сиденья выскочил Костя и захлопнул за собой дверцу.

Лиля замахала было брату – да так и замерла, увидев, что в машине осталась Динара, которая беспомощно колотила в дверцу и кричала через стекло:

– Ну откройте же мне! Котик!

Подошел Егорыч, открыл дверцу, помог выбраться Динаре:

– Прошу!

Толстая, неуклюжая, с букетом гвоздик, в модной светлой шубке – подарке Михаила Ивановича Говорова, – Динара бросилась за Костей:

– Котик! Ну подожди меня!

Лиля прижалась лбом к стеклу, чувствуя себя отчаянно несчастной.

«Котька был в загсе, – догадалась она. – Его все-таки женили на этой… захватчице!»

Стекло запотело. Лиля плакала. Ей было жаль брата, жаль себя…