Чужая игра

Неунывающий Волкодав травил обычные армейские байки, а я, посмеиваясь над его бесконечными остротами, чтобы поддержать компанию, иногда невпопад, думал о своем.

А задуматься было над чем.

Меня занимал один-единственный вопрос: почему армейская разведка для такой сложной операции не выделила больше людей?

Я был уверен, что чего-чего, а хорошо обученных спецназовцев у них хватает. Даже если у Виктора Егоровича и были какие-то трения со своим руководством, все равно он мог задействовать спецподразделения ГРУ, пусть и под каким-либо удобоваримым предлогом, не раскрывая сути проблемы.

И тем не менее он предпочел действовать с весьма ограниченным контингентом, притом прикрывшись УБОП.

Вчера, будто невзначай, я спросил об этом Волкодава — я уже подметил, что этот громила пользуется особым доверием и расположением полковника.

— Хлопчик, не проси у дяди закурить. У тебя еще молоко на губах не обсохло, — насмешливо ответил он.

Но в его глазах мелькнули опасные огоньки.

В ответ я лишь пожал плечами — хрен с вами! Посадили на цепь — значит, твое дело только тявкать.

А для охоты у хозяина имеются другие псы…

Сегодня Волкодав трепался почему-то не с такой охотой, как прежде. Иногда он поглядывал на меня, будто хотел сказать что-то важное, но никак не решался.

Наша машина стояла под деревьями напротив ворот «пороховых складов». Мощный фонарь на здании охраны доставал даже через дорогу, высвечивая невозмутимо-насмешливое лицо верзилы.

От него за версту перло кондовой простотой, но я уже знал, что она обманчива. При всей своей шутовской сущности Волкодав был умен и проницателен.

А если учесть его физические кондиции и специфический опыт, то мне бы вовсе не хотелось когда-либо оказаться в стане врагов этого большого притворщика и хитреца…

— Слышь, майор! — Волкодав по-дружески пнул меня кулаком под ребро. — Не спи, пехота, враг не дремлет. Мечтаешь?

— Угу…

— И до чего ты разговорчивый мужик, доложу я тебе. Почти как Акула. А, братан? — Волкодав похрустел костями, разминаясь.

— Тебя не переговоришь… — буркнул Акула, не отрываясь от окуляра прибора ночного видения. — Там какое-то оживление, — сообщил он, меняя позу.

— Где — там? — спросил Волкодав, настораживаясь.

— Какие-то людишки прохаживаются вдоль забора.

— Ну и что? Может, это влюбленные.

— Ага, как же… — Акула фыркнул. — Сейчас вечером никого на улицу и дрыном не выгонишь, — сказал он недовольным голосом. — Все всего боятся. Вот времена настали…

— Дай… — Волкодав забрал у Акулы прибор. — Мальчики пойдуть, девочки… — пробубнил Волкодав. — Нет, девочек не наблюдается. Ты прав. Какие-то хмырьки.

— Скорее жлобы.

— Глянь, майор…

Волкодав передал прибор мне; они с Акулой расположились на переднем сиденье.

— Сделай резюме.

Вдоль забора «пороховых складов» прогуливались крепкие парни вполне определенного типа.

Но в нашей зоне наблюдения они были не долго.

Посовещавшись, часть из них потопала по тротуару в обход складов, а оставшиеся двое перешли на нашу сторону улицы.

— Ну? — спросил Волкодав.

— Разведка, — коротко ответил я, немного волнуясь.

— Уверен?

Похоже, и Волкодав потерял свою невозмутимость.

— Замрите! Лечь! — вместо ответа, скомандовал я.

Мои напарники, как люди армейские, сразу все поняли и не стали переспрашивать и задавать глупых вопросов.

К машине направлялся один из «разведчиков».

Он вышел из-за дома, по пути проверяя припаркованные легковушки. Я знал, что через тонированное стекло нашей «девятки» он ничего не разглядит.

Главное — соблюдать спокойствие и не дергаться.

Насчет следов от шин у меня тоже не возникало опасений. Уже добрый час сверху сыпал мелкий, как отруби, снег, покрывая все вокруг искрящейся в свете фонаря порошей.

«Жлоб» конечно же попытался заглянуть и внутрь нашей машины.

Но мы лежали на сиденьях, и он ничего подозрительного не заметил.

К счастью, у него не оказалось фонарика. Иначе нам пришлось бы этого хмыря на всякий пожарный прихлопнуть.

Когда его шаги затихли, Волкодав выругался:

— Твою дивизию!.. Едва не засветились. Молодец майор. Говорят, ты служил в Афгане?

— Пришлось…

— Оно и видно. Такие «университеты» не забываются.

— Доложить? — спросил Акула. И показал на аппаратуру космической спецсвязи.

— Непременно.

После доклада в штаб операции Волкодав, немного помявшись, сказал:

— Знаешь, майор, у меня такое чувство, что сегодня мы с тобой вспомним наши афганские будни. Еще с утра холка чесалась и на душе было муторно. Это у меня верный признак.

— Какие проблемы? — пожал я плечами. — Мне не привыкать.

— Я не об этом…

— Хочешь поплакаться в жилетку? По какому поводу?

— Да нет, плакаться я как-то отвык, и уже давно. А вот что касается предстоящего мордобития, которое очень даже запросто может перерасти в огневой контакт, то мне хотелось бы иметь рядом друга, а не просто случайного попутчика, притом мента.

— Я дал повод усомниться в себе?

— Нет, но…

— Но я не друг. Между прочим, это слово ко многому обязывает. А мы с тобой знакомы без году неделя.

— Обязывает… — Волкодав ухмыльнулся. — И еще как. Вот потому я и завел этот разговор.

— Я что-то не понял…