Чужая кровь

— А что снимать, товарищ капитан? — поинтересовался молоденький лейтенант Прохоров, командир взвода связи. — У меня трубка статику хорошо снимает. А если что-то динамическое, то моментами все смазывается. Особенно быстрые движения.

— Динамику снимать…

— У меня фотокамера видео снимает сносно, — сообщил основательный старший лейтенант Остапчук, командир взвода химической разведки. — Лучше снимать со штатива. У меня штатив с собой. Я сравнивал со съемкой на планшетник. Разница раза в три в пользу моей камеры.

— Сейчас будете наблюдать цирк гладиаторов. Меня вызвал на ножевой бой один бандит, ученик Старшего брата Сатаны. Необходимо снять и организовать солдат в качестве болельщиков. Бой предполагаю провести с самого края плаца, в стороне от вертолетной площадки. Выводите туда солдат.

Мне позвонил капитан Константинов:

— Алексей Афанасьевич, их задержали. Пересадили в БТР, сейчас сюда доставят. Вместе с водителем — четыре человека. Гаджигусейнов со своими документами, не стесняется. Но вот что интересно, среди задержанных подполковник полиции из республиканского МВД. Пытался права качать, всеми карами грозил, его ОМОН быстро утихомирил. Прикладом. ОМОН здесь, как мы, прикомандированный. Им местные клановые связи не страшны.

Мне внезапно пришла в голову мысль.

— Машина — черный «Шевроле Тахо» с полностью тонированными стеклами?

— Не знаю, машину не видел. Водитель — тоже полицейский. Сержант.

— У нас там где-то фигурировала в делах об ограблении магазинов и убийстве продавцов черная машина. Попроси МВД проверить. А лучше, если ФСБ этим делом займется. И еще… Подполковника из республиканского МВД зовут случайно не Мурад Магомедович?

— Сейчас гляну. Я записал. Да, Мурад Магомедович Гайдаров, подполковник из управления борьбы с преступлениями в сфере экономики. Ты с ним знаком?

— Он сегодня с женщиной приезжал. Вел переговоры от лица Гаджигусейнова, представлял его интересы. Еще, Константин, у всех следует собрать трубки и проверить номера по нашему списку. Если совпадет, ты сам знаешь, что делать.

— Понял, проверю. У меня внутренний телефон звонит. Наверное, с КПП. Да, Сережа снял трубку. Спрашивает, куда им подъезжать. Где будет схватка?

— На самом краю плаца, перед вертолетной площадкой.

— На КПП им солдата в сопровождение выделили. Мы с Сережей не помешаем? В качестве болельщиков. Мы фанаты опытные. Болели за своих, когда наши с мотопехотным батальоном в футбол играли.

Вообще как-то так получалось, что на больших турнирах, которые время от времени проводились, я ни разу не чувствовал поддержки болельщиков. Когда турниры проводились в чужих городах, понятно, что наших солдат туда никто не отправлял. А болельщики из команды не могли ни при каких условиях перекричать толпу местных, которые пришли поболеть за своих. Но мне такое положение, признаться, даже нравилось. Когда на тебя смотрят свои, больше чувство ответственности, можно от волнения, что называется, «перегореть». Многие, я слышал, на это жаловались. Но у меня была устойчивая психика офицера спецназа ГРУ. Это было моим мощным оружием. И потому присутствия болельщиков я не опасался. И даже было желание показать себя во всей красе. Это примерно то же самое, что себя прилюдно похвалить. Только похвальбе не все поверят, а когда все увидят бой, это поднимет мой авторитет. И еще я хорошо знал психологию толпы. Если я сумею красиво победить, то уже завтра схватка обрастет несуществующими эпизодами, станет легендой…

— Приходите. Можете и Толстых с собой прихватить… Только не опоздайте. А то только к поминкам соберетесь.

— Уже бежим…

Глава 8

Вообще-то Омахан Исмаилов никогда не был подвержен напрасным страхам и нервным срывам. А тут что-то вдруг подступило. Больше всего он был недоволен тем, что сам не мог определить свое состояние. С одной стороны, оно походило на предчувствие. Но когда стал думать и соображать, понял, что предчувствием дело не пахнет. Для предчувствия всегда должны быть основания.

Однажды, сидя в камере предварительного заключения, Омахан беседовал с соседом по имени Виктор, человеком грамотным, кажется, достаточно известным в ученых кругах психологом с большим опытом, автором нескольких книг и монографий, зарубившим топором свою жену, чтобы та не третировала его молодую любовницу, живущую с ними в одном подъезде. Зарубить-то зарубил, а вот как следует следы скрыть не сумел. Этого психолога в камере, где сидели еще шестнадцать заключенных, в основном молодых злых парней, начали было задирать, и в итоге Виктору пришлось бы несладко, если бы его не взял под свою опеку авторитетный уголовник Омахан, которому нравилось вести долгие ночные разговоры с психологом. Тот рассказывал, откуда приходят к человеку предчувствия. Омахан запомнил это и потом другим выдавал как свои знания. Чужое тоже следует уметь использовать, и Омахан делал это блестяще.