Чужая вина

Пускай Пират и не мог вспомнить лица мистера Роллинза, зато его дыхание в зале суда запомнилось ему отчетливо — облачка перегара, очертания которых, казалось, можно было различить невооруженным глазом. Не выпивка ли его погубила? Пират уже собирался задать этот вопрос, когда Сюзанна заговорила вновь.

— Мистер Дюпри?… Вы знаете, что такое проект «Справедливость»?

Он покачал головой, хотя, кажется, слышал о группе с таким названием. Пират когда-то играл на гитаре, они с ребятами перепевали кантри-хиты в барах, а однажды — дело было в клубе «Красный петух» — даже аккомпанировали певцу, которому прочили славу нового Делберта МакКлинтона.[1] Аккорды в песне «Твоя опять взяла»[2] были следующие: Е, В7, Е, А.

— Наша организация — это группа адвокатов, работающих на некоммерческой основе. Нашей задачей является освобождение невиновных.

— Тут невиновных нет, — буркнул Пират.

— Но вы, мистер Дюпри, — растерянно заморгала Сюзанна, — вы же находитесь здесь.

— Угу.

Она некоторое время изучала его взглядом, после чего, зажав трубку между плечом и подбородком, принялась перелистывать папку с его фамилией на обложке. Весьма пухлую папку.

— Денег у меня нет, — сказал Пират.

— Денег?…

— На адвокатов.

— Денег не потребуется, — сказала Сюзанна. — Нашу деятельность финансируют частные лица. Они возьмут на себя все расходы, связанные с вашим делом.

— С моим делом?

— В этом и заключается цель моего визита, — произнесла Сюзанна. — В деле возникли некоторые изменения, просто поразительные изменения… Это, как ни странно, связано с Бернардином.

— С Бернардином? — переспросил Пират. Он не знал ни одного человека по имени Бернардин.

— Так назвали ураган, мистер Дюпри. Тот, что прошел в сентябре.

— Ах да. — Пират попытался вспомнить подробности. Бернардин пронесся над тюрьмой ночью — милях в ста от моря, если не больше, — и Пират ничего не услышал.

— Вы представляете себе масштаб нанесенного ущерба? — спросила Сюзанна.

— Ущерба?

— Да, в Бельвиле. Затоплена половина города, включая Нижний город и весь деловой район.

— Да? И Принцесс-стрит тоже?

— Думаю, да. А почему вы спрашиваете?

— Я когда-то работал на Принцесс-стрит, — сказал Пират. Работал он вышибалой в клубе «Розовая страсть». Отличная была работенка, лучше не придумаешь. Во-первых, девочки всегда оставляли ему щедрые чаевые — не меньше двадцати долларов; а во-вторых — и это даже важнее, — ему приятно было их защищать. В те времена Пират был парнем злобным, свирепым. Физическая сила в нем сохранилась, а вот злоба и свирепость бесследно улетучились.

— И кем же?

— Ну, работал — и все тут.

Сюзанна понимающе кивнула.

— Отвечаю на ваш вопрос: да, Принцесс-стрит тоже оказалась затоплена. Вся территория к югу от Мэриго в течение нескольких недель была покрыта шестифутовым слоем воды. Включая здание суда, главное управление полиции и государственные учреждения. Уборка все еще продолжается, но люди из ФЕМА[3] обнаружили нечто, имеющее, мягко скажем, непосредственное отношение к вашему делу. Когда именно это произошло, нам пока неизвестно.

«Имеющее непосредственное отношение»… Что это за выражение?

— Это связано с моей работой в «Розовой страсти»?

Сюзанна отрицательно мотнула головой.

— Это связано с событиями той ночи, когда произошло убийство.

— Какое еще убийство?

— Убийство Джонни Блэнтона, — сказала Сюзанна. На мгновение ее голос прервали помехи: нарушилась связь, хотя собеседники сидели на расстоянии вытянутой руки. Все звонки записывались. Пират об этом знал, но на какое-то время забыл. — Из-за которого вы очутились здесь, — добавила Сюзанна.

Пират уже не отрицал, что это он убил Джонни Блэнтона. Не то чтобы он признался в содеянном или хотя бы допустил такую возможность — нет, просто перестал отрицать. А какой смысл отнекиваться? От этого сплошное беспокойство. Он же достиг умиротворения.

Сюзанна пробежала глазами бумаги.

— Вы помните, почему отказались выступить в свою защиту?

Так велел мистер Роллинз. Говорил что-то насчет его уголовного прошлого — в частности, об ограблении, которое обошлось без жертв, но в остальном было очень похоже на дело Джонни Блэнтона. Пират плохо помнил тот период жизни: это было так давно, к тому же он тогда года два или три провел в алкогольном и наркотическом бреду. Из всего судебного заседания он явственно помнил лишь одно — время, которое понадобилось присяжным на совещание. Ровно двадцать три минуты. «Как раз достаточно, чтобы умять коробку пончиков», — сказал тогда кто-то, когда Пирата уже уводили. Возможно, это был репортер.

— Расскажите мне о вашем алиби, — попросила Сюзанна.

Рассказывать об этом Пирату совершенно не хотелось.

— А зачем?

— Поскольку вы отказались давать показания, ваше алиби включено в протокол лишь по материалам прямого допроса, который проводил детектив… Как его звали?

— Понятия не имею, — зевнул Пират. Обычно в это время заключенные спали.

— И мистер Роллинз, судя по всему, не счел нужным подвергнуть вас перекрестному допросу. Я имею в виду, что оно так и не было представлено в лучшем свете.

— Что — «оно»?

— Ваше алиби.