Чужая земля

– Нет. Я получаю тридцать тысяч, двадцать перевожу семье, остальное оставляю на жизнь. Общежитие дешевое совсем. Его тоже диаспоры содержат. Тысячи три уходит, не больше. А остальное на еду, телефон, баню. Немного. Цены-то растут, да.

– То есть вы отдаете кому-то из своих земляков больше половины своего заработка? Зачем?

– А как? Без них разрешение на работу не получить. Они все выходы на чиновников имеют, чтобы документы оформить. Патент-шматент. Они нас по объектам распределяют. Каждый день. Сегодня я у вас работаю, а вчера на другом конце Москвы был.

– То есть мне не кажется, что я вижу все время разных людей?

– Нет, конечно.

– С ума сойти, – ужасалась Натка. – Вы же совершенно бесправные получаетесь. Это же какое-то средневековье.

– Жизнь такая, – философски сказал Адиль. – Была бы она простая и гладкая, мы бы все дома работали. Как вы. На работу на машине приезжали, в чистом костюмчике. И на других бы поплевывали. Но нам, чтобы семьи прокормить, вот так приходится жить. Несправедливо это, да. Но где ее найти, справедливость. Спасибо за чай, хозяйка. Пойдем мы. Работа сама себя не сделает.

– Да. Вы приходите еще, – кивнула Натка машинально.

Ее душил гнев. А еще от творящейся на глазах несправедливости хотелось плакать. Весь день она проходила как пришибленная, а вечером за ужином горячо принялась рассказывать обо всем, что узнала, мужу.

– Костя, это какая-то кривая система, – махала руками Натка. – Сейчас, когда люди приезжают на заработки, они либо остаются брошенными на произвол судьбы, либо вынуждены обращаться за помощью к своим землякам, в эти самые диаспоры. А там сидят те, кто уже давно тут обосновался, нагрел себе место. Почему бы не организовать государственное специальное подразделение, которое бы руководило устройством мигрантов на работу в рамках целевого организационного набора? Предприятия подавали бы туда заявки, а им присылали работников, у которых официально оформлены все необходимые разрешения.

– Министерство внутренних дел, насколько я знаю, уже внесло в правительство проект подобного закона, – кивнул Таганцев, с улыбкой глядя на свою кипятящуюся жену. Это состояние вошедшей в раж Натки он знал и любил. – Документ называется «Об условиях въезда в Россию и выезда из нее иностранных граждан и лиц без гражданства, а также условиях их пребывания и проживания на территории России». В нем, в частности, разработаны правовые основания для введения биометрической идентификации личности при въезде в Россию, а также предлагается сократить временный срок пребывания иностранцев в стране до девяноста дней в течение календарного года.

– Не уверена, что это правильно, – Натка вздохнула, – получается, что те же Адиль и Муратбек смогут зарабатывать только три месяца в году. А на что все оставшееся время будут жить их семьи?

– Наташ, тебя больше волнует, как будут жить их семьи или как будет жить твоя и другие местные семьи, которые сейчас не защищены от полулегального размещения иностранцев и отсутствия хоть какого-то контроля за ними? Закон, кстати, еще предусматривает создание цифрового профиля иностранца, контролируемый режим пребывания в России иностранных граждан, усиление контроля в отношении работодателей, привлекающих иностранную рабочую силу, а также внесудебное ограничение прав нелегальных мигрантов и запрет государственным органам, организациям, физическим и юридическим лицам оказывать нарушителям миграционного законодательства какие-либо услуги. Тоже скажешь, что это перебор?

– Да не знаю я, – Натка вздохнула. – Ты просто представь, что для того, чтобы прокормить семью, тебе пришлось бы уехать в чужую страну, жить там на птичьих правах, без медицины, на какой-то грязной койке в вонючем общежитии и питаться голым рисом не потому, что ты отправляешь нам с детьми большую часть своей зарплаты, а потому, что ее отбирает какой-то чужой дядя, который отличается от тебя только тем, что у него есть связи.

– Наташа, мир вообще несправедлив, если ты не заметила.

– Адиль тоже так говорит. Но всеобщую несправедливость можно признать и если не смириться с ней, то хотя бы как-то привыкнуть, а к беззаконию привыкнуть нельзя. С ним нужно бороться. И мне странно, что эти азбучные истины я объясняю тебе, полицейскому.

– Какие-то подвижки идут, Наташа. Уже в этом году станет запрещено коммерческим фирмам принимать участие в приеме экзаменов и выдаче сертификатов на знание русского языка для иностранцев. Именно этот документ нужен, чтобы получить патент и разрешение на официальное трудоустройство. Сейчас зачастую экзамен сдают на «отлично» те, кто по-русски вообще не говорит. Проплати тест и получи результат. Именно это и обеспечивают диаспоры, у которых свои связи.

– Да-да. Адиль отлично говорит по-русски. А Муратбек только жестами изъясняется, а работают они бок о бок. Костя, нужно разобраться, почему так происходит. Пожалуйста, займись этим. Очень тебя прошу.