Чужая земля

– Я три года за старушкой лежачей смотрела. Ну то есть она не с самого начала лежачая была. Просто старенькая. Из дома не выходила совсем. Я и в магазин бегала, и квартиру убирала, и кушать готовила. А потом у бабушки Анны Ивановны инсульт случился. И после этого она уже не вставала.

– И вы, значит, за ней ухаживали.

– Да. Всем выгодно было. Мне ее дети регистрацию временную оформили, и Афтана тоже прописали. И зарплату платили. Двадцать пять тысяч.

– Сколько? – не поверила своим ушам я. – Джаныл, да круглосуточная сиделка не меньше восьмидесяти тысяч в месяц стоит. Если не больше.

– Но я же у них бесплатно жила. Да еще и с пропиской. Плюс они к бабушкиной пенсии деньги добавляли. На продукты и лекарства, мы с Афтаном сами на еду не тратились. Ели, что я Анне Ивановне готовила. Так что всем выгодно было.

– А сейчас Анна Ивановна что, умерла? И они вас просто выгнали?

– Да. Она умерла неделю назад. А квартиру они сразу на продажу выставили. А мне велели вещи собирать и сматываться, чтобы не отпугивать потенциальных покупателей. Мол, они скидку хорошую делают, потому что продают квартиру с прописанными в ней людьми. У нас с Афтаном регистрация на пять лет сделана, еще два года осталось.

До меня вдруг дошло, что Джаныл и Афтан жили именно в той квартире, про которую мне несколько дней назад говорил Виталий. Ну да, все сходится. Двушка на моей площадке с двумя прописанными в ней мигрантами, или, как сказал Миронов, обременением. Сейчас это обременение сидело на скамейке рядом со мной и, сопя, что-то сосредоточенно читало.

– А вы давно в России живете? – спросила я у Джаныл.

– Я десять лет. А Афтан тут родился. Я приехала, когда мне двадцать лет было. У нас дома плохо совсем стало. Я старшая в многодетной семье. Нас у мамы двенадцать. Отец тоже на заработки в Россию ездил. На стройку. У нас работы нет. Даже для мужчин нет, а уж для девушки вообще только один путь – за богатого старика выйти. А я не хотела так, я работать хотела. Вот и уехала. Сначала с отцом на стройке работала. А потом, когда забеременела, стыдно стало. У нас так не принято. Я ушла. В общежитии жила, швеей работала. Афтана родила, устроилась в частный детский садик нянечкой. Там у них и жила в подсобке.

Я представила эту картину и передернулась. Абсолютное бесправие наряду с полнейшей нищетой ужасали.

– Потом проверка была, а у меня регистрация кончилась. И патент на работу. В общем, я не знала, что делать, но тут по объявлению в газете нашла Анну Ивановну и ее семью. Они нас прописали, поселили, я работать начала. А Афтана в школу устроила. Раз регистрация есть, то это возможно. Только он дистанционно учится. Онлайн. Вы не подумайте ничего. Он у меня очень сообразительный. Я тоже такая была. Лучше всех в школе была. Мечтала на медсестру пойти учиться, да только невозможно это.

– Я правильно понимаю, что российского гражданства у вас нет? Несмотря на то что Афтан в России родился.

– Так ведь у вас гражданство по праву рождения не дают. Это целая процедура нужна. А мне некогда было этим всем заниматься. Да и страшно.

– Надо заниматься, – горячилась я. – Все, что тебе положено, надо получить. Тем более что ты не нелегалка, на миграционном учете состоишь. И русский вон как хорошо знаешь. Так что экзамен легко сдашь. И Афтану надо в школу ходить, раз он сообразительный. Глядишь, он нормальное образование получит и мечту твою исполнит. Люди же как-то устраиваются, почему ты не можешь?

– Нам теперь для начала надо что-то с жильем решить. А то мы фактически на улице остались.

Решение пришло мне в голову внезапно, но с самого начала я была уверена в том, что оно правильное. И Миронов будет доволен.

– Вот что, Джаныл, – сказала я. – Возвращайся в квартиру. Ключи у тебя остались?

– Да, внук Анны Ивановны сказал, что сегодня после пяти приедет. Я просто больше не могла в квартире эту неопределенность переносить, вот на улицу и вышла.

– Вот и иди обратно. Мы с моим… другом приняли решение купить эту квартиру. Она меня полностью устраивает. Так что ты сможешь там пока жить. Выгонять я тебя не буду и регистрации лишать тоже. Попрошу участкового помочь тебе с оформлением гражданства, потом найдем постоянную работу, тогда и съедешь, когда сможешь себе квартиру снять.

Джаныл не отрываясь смотрела на меня, и в ее взгляде была такая гамма чувств, что мне даже плакать захотелось. Неверие, благодарность, счастье, облегчение и снова неверие сменялись с невиданной быстротой, как картинки в калейдоскопе.

– Вы не шутите, Елена Сергеевна? – наконец спросила она.

– Нет. Зарплату я тебе платить не смогу, потому что сама сейчас не работаю. Но какую-нибудь подработку ты себе найдешь. Я видела объявление, что в магазинчике через два дома продавец в овощной отдел требуется. На первое время нормально, а потом что-нибудь придумаем. Когда с документами разберемся.

– Ой, Елена Сергеевна, спасибо вам огромное, – Джаныл молитвенно сложила руки на груди. – А вы точно квартиру Анны Ивановны купите? Она плохонькая совсем. Старенькая. Там ремонта много лет не было.