Чужая земля

Вообще-то Натка привыкла к тому, что этот улыбчивый человек с подвижной мимикой всегда искрится позитивом. На любые ее вопросы и тревоги он всегда реагировал беспечным взмахом руки, утверждая, что у него, как он выражался, все схвачено и никаких проблем не возникнет. Сегодня же он не улыбнулся ни разу, и, хотя Натке не было до него никакого дела, она из вежливости спросила, все ли хорошо.

– Да, – вздохнул тот. – Рабочие проблемы. Задержали человека, с которым я работал, а это всегда неприятно.

– Задержали? Кого?

– Да вы его не знаете, – подрядчик снова вздохнул. – Это человек, который находил мне рабочих. Усман Доратов, очень уважаемый господин.

Натка едва сдержала радостный возглас. Значит, Костины коллеги все-таки довели свою работу до конца.

– Этот ваш уважаемый человек обложил мигрантов непосильной данью, – прошипела она. – Вы вообще в курсе, что своими делами с ним поддерживаете незаконную миграцию?

– Наталья Сергеевна, голубушка, не надо учить меня жизни, – вздохнул подрядчик. – Она такая, какая есть. И если я пытаюсь снизить затраты и увеличить прибыль, то ничего плохого в этом нет.

– Ну, в этом следствие разберется, – припечатала Натка.

Подрядчик изогнул бровь.

– Да? И что? Что будет потом? Я отделаюсь максимум штрафом. На место выдворенных нелегалов приедут новые. Не думаете же вы сломать систему. А если я начну работать по квотам и заключать со всеми работниками официальные договоры, то вы же первая скажете мне, что мои расценки выходят за грань разумного.

– Останемся при своем, – упрямо сказала Натка, не желая вступать в дискуссию.

Вечером того же дня, когда она, закончив дела, стояла на улице в ожидании такси, к ней подошла все та же зловредная соседка Клара Захаровна, держащая в тонусе почище любой проверяющей организации.

– Ой, хорошо, что все эти съехали, – сказала она, даже не поздоровавшись.

– Кто эти? – рассеянно уточнила Натка.

– Чучмеки нерусские. Вот все время, что ремонт шел, сердце не на месте было. Горланят что-то на своем, а мимо идешь, замолчат, глазами зыркают. Прям ужас берет.

– Никакого ужаса, – спокойно ответила Натка. – Ничего плохого они не сделали. Только хорошее. Ремонт выполнен качественно, а что вам еще нужно?

– Посмотрим еще, сколько простоит этот ремонт, – сварливо усмехнулась Клара Захаровна. – Да и вообще, чего ты их защищаешь? Да еще после того, как один из них чуть твоего ребенка не снасильничал.

– Не было ничего такого. С чего вы взяли?

– Да с того, что Лариса-диспетчер рассказывала, как вы полицию вызывали и негодяя этого лицом в пол укладывали. Посадят его, и хорошо. А еще лучше кастрировать их таких. Всех. В тот момент, когда на территорию страны въезжают.

Несмотря на то что Клару Захаровну Натка знала давно, подобная кровожадность все равно удивляла.

– Это было недоразумение, – устало оправдывалась она. – Ничего плохого никто не сделал, и зла желать никому не надо. Оно потом бумерангом вернется.

Подъехало такси, и Натка села в машину, не дожидаясь ответа старушки. Забрав Настю из сада, она вернулась домой и принялась за ужин.

– Мама, а где тот дядя, который помогал мне рисовать? – голос дочки за спиной заставил Натку вздрогнуть. За шумом воды она не слышала, как девочка пришла в кухню.

– Он теперь работает в другом месте, доченька, – мягко сказала она. – А что?

– Ничего. Я просто хотела, чтобы он мне еще что-нибудь нарисовал, – вздохнула девочка. – Он хороший. Только очень грустный.

– Да, Настюша. Он хороший. И грустный, потому что вынужден жить далеко от своей дочки.

– А почему он от нее далеко?

– Потому что у него такая работа. Он должен жить в нашем городе, чтобы заработать денежек для своей семьи. И не может приехать к своей девочке.

– А наш папа тоже может уехать, чтобы заработать для нас денежек?

В голосе Насти звучал такой испуг, что Натка невольно рассмеялась. Подошла к дочке, прижала ее к себе, присела, заглянула в невероятные синие глаза.

– Нет. У нашего папы есть работа в нашем городе. Поэтому он может уехать в командировку, и то ненадолго.

– А как зовут дочку того дяди?

– Я не помню, солнышко. Мне говорили, как ее зовут, а я забыла.

– Жалко, – огорчилась Настя. – Мы бы могли позвать ее в гости, чтобы она повидала своего папу. А он ее.

Натка вздохнула.

– Нет, милая. Она живет очень далеко, в другой стране. И нужно очень-очень много денег, чтобы она могла приехать сюда.

– Жалко, – снова повторила Настя, – я хотела бы с ней познакомиться и показать ей свои игрушки.

Хлопнула входная дверь. С тренировки в бассейне вернулся Сенька. Настя пулей вылетела в коридор, повисла на брате, которого обожала. Сенька небрежно потрепал ее по затылку.

– Привет, кнопка.

По едва различимым интонациям в голосе Натка расслышала, что сын не в настроении. Вышла вслед за дочкой.

– Привет, сынок. Что-то случилось?

– У меня все в порядке, – ответил Сенька, сделав особый упор на «у меня».

– А у кого нет?

– У Афтана. – Сенька повесил куртку на крючок, стащил кроссовки и серьезно посмотрел на мать. – Его обижают, мам. Помнишь, Костя объяснял мне значение слова «травля»? Так вот это она и есть.