Чужая земля

Учительница, нервничая, открыла собрание. Сначала речь шла об успеваемости детей и о том, с какими оценками они подходят к концу учебного года. Впереди оставалась половина четвертой четверти, самое время исправить то, что еще можно. Затем обсудили вопросы, связанные с окончанием начальной школы и переходом на среднюю ступень.

Предполагалось, что с пятого класса у детей начнется углубленное изучение некоторых предметов, то есть классы станут профильными. Еще зимой, перед зимними каникулами родители определились с желаемым профилем, однако недавно провели дополнительное тестирование, и теперь Маргарита Александровна доводила до сведения некоторых родителей нехитрую мысль, что их детям будет тяжело учиться по выбранному направлению. Не потянут.

В частности, родители Оли Семеновой выбрали для дочки направление естественных наук, в то время как профильное тестирование выявило у нее склонность к филологии во всех ее проявлениях: от русского до иностранных языков. А вот биология и в будущем химия никакого интереса у девочки не вызывали.

– Мы хотим, чтобы она после школы поступала на биотехнологии, – безапелляционным тоном сообщила мать девочки. – А английский язык она с репетитором освоит, в этом ничего сложного нет.

– Но у вашей девочки нет склонности к естественным наукам, – мягко сказала Маргарита Александровна. – Ей будет тяжело учиться в профильном классе. И ежегодные переводные экзамены станут для нее дополнительным потрясением.

– Справится! – Семенова-старшая сдаваться не собиралась. – И вообще, я не очень понимаю, почему вопросы задаются по поводу моей дочери, учащейся все четыре года на одни пятерки. К примеру, что показало ваше тестирование по поводу этого нового уникума, который якобы пишет на одни пятерки сочинение на неродном для него языке. В какой профильный класс вы его определили?

– Если вы про Афтана Абдулаева, то в рамках тестирования он показал равные способности по всем предметам, – ровным голосом заметила Маргарита Александровна. – Особенно высокие баллы он набрал по физико-математическому направлению, но естественно-научное и языковое у него тоже не проседают. Какой профиль выберет его мать, мы пока не знаем.

– Вот и пусть переводит его в другую школу, – безапелляционно заявила Семенова. – Для одаренных детей. Хоть в физико-математическую, хоть в языковую. А нам в нашем классе этот выдающийся одноклассник не нужен. Мы не хотим, чтобы он учился рядом с нашими детьми и сбивал им мотивацию. Вы подумали, каково моей девочке? Почти четыре года она была первой ученицей в классе, а теперь в одночасье это изменилось. Она плачет постоянно. Мне его чумазая мать психолога для нее оплатит?

– Как вам не стыдно, – не выдержал Таганцев. – Как вы можете оскорблять незнакомую женщину, называя ее чумазой? И за что? За то, что ее ребенок оказался более талантлив, чем ваш? Если хотите знать, вашей дочери даже полезно получить по носу и понять, что, кроме нее, на этом свете есть и другие отличники. Чем раньше она это примет, тем проще ей будет в дальнейшем. Или вы считаете, что она всю оставшуюся жизнь будет первой? Так за счет чего? Своих талантов или пробивной силы мамочки, которая убирает конкурентов с ее пути?

– Этот азиат не конкурент моей дочери! – взвилась Семенова.

– Послушайте, – подала голос мама еще одного отличника Коли Григорьева. – Мы не ксенофобы. Мы вовсе не накидываемся на этого мальчика только от того, что он нерусский. Но поймите, мы не хотим, чтобы наши дети учились рядом с выходцами из криминальных структур.

– Каких криминальных структур? – устало спросил Таганцев. – Я – полицейский, так вот ответственно вам заявляю, что преступность среди приезжих сопоставима с цифрами среди местного населения.

– Да ладно, – не поверила Григорьева. – А то мы не знаем, как мигранты получают миллионы. И эти мошеннические схемы созданы именно выходцами из Средней Азии. У них диаспоры этим занимаются, продвигают подобные методы как совершенно рабочие. Я – риелтор, занимаюсь продажей квартир, поэтому на моих глазах это все происходит.

Она начала рассказывать, и Натка слушала внимательно, потому что все, что касалось роли диаспор в жизни современного общества, казалось ей важным. Глядишь, и коллегам Таганцева, работающим над тем, чтобы отправить под суд Усмана Доратова, пригодится. Мигранты при помощи своих диаспор и коррумпированных чиновников действительно делали миллионы на несовершенных законах Российской Федерации.

Схема оказалась проста и незамысловата. По приглашению человека из диаспоры приезжает в Россию семья: мама, папа и трое детей. Они получают гражданство, покупая фальшивые справки о знании русского языка, а также результаты медкомиссии, а дальше начинают получать немалые выплаты. Сначала гражданство оформляется одному из детей, через некоторое время второму, и теперь уже положена большая выплата, как на второго ребенка, затем на третьего.