Чужая земля

Муж широкими шагами шел впереди, к счастью, не оглядываясь. Путь его вел в сторону строительных вагончиков, видневшихся на окраине деревни, неподалеку от заброшенной фермы, сейчас уже, впрочем, заново отстроенной. Натка дошла до крайнего деревенского дома и спряталась за растущим у него деревом. Дальше идти было нельзя, открытое пространство хорошо просматривалось.

К счастью, до вагончиков и рассевшихся у них вокруг мангала людей было недалеко, а потому все слышно. Все они с настороженным интересом смотрели на приближающегося Таганцева. У Натки заныло в груди.

– Кто тут главный? – негромко спросил ее муж.

Трое мужиков поднялись со своих мест, один из них лениво, с оттяжкой сплюнув, сообщил:

– Ну, я.

– Не нукай, не кобылу запрягаешь, – ровно сообщил Костя, сделал еще один шаг вперед и вдруг выхватил свой табельный пистолет и приставил его к голове гастарбайтера. Все остальные дружно охнули.

Натка тоже. Она даже не подозревала, что Костя возит с собой в деревню оружие. Была уверена, что оно хранится в сейфе на работе.

– Значит, так. Слушай сюда. Я скажу один раз и больше повторять не буду. Меня зовут майор Таганцев. В этой деревне живет моя семья. Я – не участковый, который не хочет с вами связываться. Я свяжусь, причем так, что вам небо покажется с овчинку. Я работаю в главном управлении МВД по Москве. Недавно вместе со своими коллегами упек за решетку и довел до суда некоего Усмана Доратова. Слыхал про такого?

Мужик затряс головой и замычал что-то нечленораздельное.

– Слыхал. Это хорошо. Так вот. Если я еще раз от кого-нибудь в деревне услышу, что вы нарушаете тишину и порядок и наводите страх на местных жителей, я вам устрою массовую проверку законности пребывания на этой земле, а потом и депортацию. Или, если гражданство есть, суд по всей строгости закона. Веришь, что я это могу?

Мужик снова замычал.

– Веришь. Тоже хорошо. Сколько вам тут времени еще работать осталось? Когда объект закончите?

– Через месяц.

– Значит, весь месяц вы сидите тише воды, ниже травы. Выполняете свою работу. Жарите свое мясо. Ходите по стеночке в магазин и обратно. Не пьете, не дебоширите. В общем, делаете все, чтобы меня не сердить. Если же кто-то из вас, придурков, хотя бы шаг сделает в сторону моей семьи, живущей на Липовой улице в домах пять и семь, то я лично убью его и тебя за компанию. И поверь, обставлю все это так, что мне ничего за это не будет. Понятно?

Несчастный мигрант снова что-то промычал.

– Членораздельно говори. Ну, я не слышу!

– Понятно.

– Вот и хорошо. Будем считать, договорились.

Таганцев убрал пистолет, толкнул мужика так, что тот, упав на колени, как недавно Натка, проехался по земле, обдирая руки и лицо, повернулся и медленно, с достоинством пошел обратно. Натка еле успела юркнуть обратно за дерево. Впрочем, обмануть Таганцева у нее никогда не получалось, потому что, поравнявшись с деревом, он протянул руку и сказал:

– Пошли домой.

Вздохнув, Натка вылезла из своего импровизированного укрытия.

– Ты думаешь, они послушаются? Не будут мстить?

Костя покачал головой.

– Это не тигры, это гиены, Наташа. Они нападают толпой, и только тогда, когда чувствуют свою безнаказанность. В деревне пока только старики и женщины, вот они и распоясались. Там, где им могут дать отпор, они сникают и тихарятся. Да и уедут они отсюда скоро. Будем надеяться, что к началу лета они достроят эту ферму. Я это проконтролирую и владельца ее найду. Чтобы держал в узде своих наемных рабочих. Если неприятностей не хочет.

Всю оставшуюся дорогу до дома Сизовых, где их испуганно ждали Татьяна Ивановна, Василий Петрович и Сенька с Настенькой, Натка напряженно вспоминала торжественную речь Лены на школьном собрании, посвященную дружбе и равенству народов, и, вздыхая, думала о том, что проблема мигрантов в России гораздо глубже и разностороннее, чем может казаться на первый взгляд.

* * *

На все майские праздники Сашка осталась одна. Точнее, она, конечно, осталась с мамой и Мишкой, но без Антона, который, пользуясь выходными днями, уехал проведать родителей в свою провинцию.

Сашку немного задело, что он даже не предложил ей поехать с ним, но не более того. В конце концов, полтора месяца встреч редко предполагают знакомство с родителями. Чуть больше двух недель назад они с Антоном наконец-то стали близки, и эта близость оказалась для Сашки новым опытом, открывшим ей саму себя с другой стороны. И Антона, конечно, тоже.

Отношения с ним были совсем не такими, к каким она привыкла с Фомой. Горохов очень легко зажигался, теряя контроль над собой и торопясь получить удовольствие. Для себя в первую очередь. Иногда Сашка за ним успевала, иногда нет, и все это напоминало спортивный забег, в котором на отстающего не обращают внимания.